На острове
Шрифт:
Однажды утром несколько недель спустя Анна сказала:
– Сегодня День благодарения.
– Правда что ли? – Я не следил за календарем, но Анна отмечала каждую дату.
– Да. – Она закрыла ежедневник и положила на землю рядом с собой. – Не припомню, чтобы когда-нибудь ела рыбу на День благодарения.
– Как и кокосы, и плоды хлебного дерева, – добавил я.
– Неважно, что на столе. Смысл Дня благодарения в том, чтобы быть благодарными за все, что у нас есть.
Она попыталась сказать это
До вечера никто из нас не упоминал о празднике. Раньше я не думал о Дне благодарения, полагая, что до конца ноября нас точно отыщут. Мы с Анной больше почти не говорили о спасении – подобные беседы лишь вгоняли обоих в депрессию. Оставалось только ждать и надеяться, что над головой кто-нибудь случайно пролетит. Вот оно самое сложное – неспособность управлять ситуацией. Разве что решиться и попробовать уплыть на плоту, но на это Анна никогда не согласится. Она права. Это верное самоубийство.
Той ночью в постели она прошептала:
– Я благодарна, что мы есть друг у друга, Ти-Джей.
– Я тоже.
Если бы Анна погибла при крушении самолета, и все это время я сидел бы на острове один, думаю, я не смог бы здесь выжить.
* * *
Рождество мы провели, гоняясь за курицей.
Рано утром, когда я собирал дрова, из соседнего куста выскочила курица и чертовски меня испугала, я даже завопил как девчонка.
Потом припустил за птицей, но та вновь скрылась в кустах. Сунул руку в заросли и попробовал нащупать чудо в перьях, но не получилось.
– Анна, слышала те звуки? Это курица, – выпалил я, вернувшись с дровами.
– Так здесь водятся куры?
– Ага. Я погнался за одной в кусты, но она удрала. Завязывай шнурки. У нас намечается рождественская индейка.
– Она вон там. Я ее слышала. Так, я полезу в кусты, а ты готовься ловить ее с другой стороны, – инструктировала Анна, когда операция «Поймай курицу» уже вконец нас измотала. Мы гонялись за птицей больше часа с одного конца острова на другой и вот изготовились к финальной стадии.
– Вон она! – закричала Анна, когда курица выскочила из кустов рядом со мной.
Я попытался ее схватить, но успел лишь выдрать пучок перьев.
– Черт тебя побери, дрянь ты разэдакая!
Я метнулся за птицей. Анна не отставала, и мы загнали курицу в густые заросли. Та попыталась улизнуть в просвет между ветками, но Анна бросилась на добычу и – ура! – поймала. Я схватил курицу за ноги, вытащил из кустов и шмякнул оземь, чтобы не клюнула.
Мягкосердечная Анна даже не поморщилась, а поощрительно похлопала меня по спине.
– Отлично справился, Ти-Джей.
Я перерезал курице горло и подвесил тушку вверх ногами, чтобы стекла кровь, а затем ощипал, стараясь не пялиться на обрубок шеи.
Потом Анна выпотрошила птицу.
– Совсем непохоже на кур из супермаркетов, – засомневалась она.
– Нормальный экологически чистый экземпляр, – отозвался я.
Анна искромсала курицу на кусочки, мы разложили их на плоских камнях и подвинули к огню.
Пока добыча жарилась, Анна то и дело потягивала носом воздух:
– Только понюхай, как пахнет! – восклицала она.
Когда терпеть стало невмоготу, мы решили, что мясо достаточно пропеклось, немного остудили его и начали рвать руками. В некоторых местах деликатес подгорел, в других – не прожарился, но вкус был чудесным.
– Крутая курица, – похвалил я, облизывая пальцы.
Анна закончила глодать окорочок и кивнула:
– Точно. – Она бросила косточку в растущую кучку объедков у костра, вытерла рот ладонью и сказала: – Интересно, много ли здесь кур.
– Не знаю. Но мы отыщем всех.
– Это самая вкусная птица, что я в жизни ела, Ти-Джей.
Я рыгнул и засмеялся:
– Кто бы сомневался.
Мы дочиста обсосали косточки и расстелили одеяло на земле подальше от костра.
– А ты открываешь подарки вечером до Рождества или на сам праздник? – спросил я.
– Накануне. А ты?
– То же самое. Грейс и Алексис иногда просят распаковать подарки вообще двадцать третьего числа, но мама заставляет их подождать.
Мы лежали рядом и переваривали плотный ужин. Я думал о Грейс и Алексис, о маме с папой. Наверное, им сейчас тяжело праздновать первое Рождество без меня.
Если бы они только знали, что мы с Анной живы и неплохо справляемся.
* * *
В мае сезон дождей вернулся, и мы с Анной немного расслабились. Но лило чаще, чем в прошлом году, и нередко не удавалось заниматься больше ничем, кроме как сидеть в палатке и слушать раскаты грома, пережидая ливень.
Тогда случилась большая гроза, повалившая дерево, и позже я распилил его на поленья. На это ушло два дня, но когда я закончил, шалаш был полностью забит дровами.
Затем я двинул на пляж охладиться после трудов. Анна плескалась в воде, играя с шестью дельфинами. Войдя в океан, я погладил одного из них и, клянусь, он мне улыбнулся.
– Шесть, ух ты. Это рекорд, – сказал я.
– Знаю. Сегодня они явились все разом. – Дельфины приплывали в лагуну как по расписанию, примерно в полдень и ближе к закату. Обычно по двое, но сегодня впервые прибыла вся шайка.
– Ты вспотел, – заметила Анна. – Опять пилил?
Я нырнул под воду и, вынырнув на поверхность, встряхнулся как собака.
– Ага, но успел все закончить. Какое-то время не придется собирать хворост. – Я потянулся. Мышцы ныли. – Помни мне плечи, ладно?