На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота
Шрифт:
Апреля 12-го свирепствовал ветер несколько часов. В три часа пополуночи нечаянная перемена в теплоте воздуха предвозвестила ветер со стороны южной, который через несколько часов и последовал. Он дул прежде от SW, потом от S и, наконец, от SO и был так свеж, что, поставив все паруса, велел я держать курс на NNW, потому что принужденным нашелся оставить свое намерение продолжать плавание гораздо далее к западу. Бывшие беспрестанные ветры от NW увлекли корабль наш до 99 градуса долготы; почему я, не надеясь на постоянство попутного ветра прежде достижения SO пассата, не смел терять ни мало времени, ибо по настоящим обстоятельствам должен был решиться: идти прямо в Камчатку с тем, чтобы, выгрузив там товары Американской компании, отправиться после с посольством в Японию.
Так расположась, должен я лишиться надежды сделать какие-либо открытия в Великом океане, чем давно уже занимались мои мысли, произведшие и начертание к сему предприятию. Окончание дел посольственных в Японии, к исполнению коих требовалось по крайней мере 6 месяцев, предполагало невозможность отправиться оттуда в Камчатку прежде мая будущего года, почему, сходственно с инструкцией, не имел я довольной причины поспешать в Японию и мог бы месяцы июнь, июль и август употребить для основательного осмотра мало испытанных стран сего океана; но другая немаловажная обязанность заставила меня пожертвовать оной таковым предприятием. Выгод Американской компании нельзя было оставить без особенного внимания.
Находившиеся на корабле нашем товары сей компании, наипаче же железо и такелаж, должен был я неминуемо доставить в Камчатку в возможной скорости. Сверх того ясно предусматривал я, что большая часть груза, в продолжение шестимесячного пребывания нашего в Японии, должна непременно подвержена быть немаловажному урону, а особливо водка, которой имели мы знатное количество и многократным на пути своем осмотром оной уверились в великой худости бочек. Итак, одного из главнейших предметов плавания нашего, состоявшего в том, чтобы доставить Американской компании средства к приведению в лучшее состояние ее торговли, не могли бы мы достигнуть; притом же нельзя было точно надеяться, чтобы посольство в Японию могло быть сопровождаемо желаемым последствием, а посему и путешествие наше, сопряженное с великими издержками, не имело бы успеха ни в одном из двух важнейших своих предметов.
Назначенный в Камчатку богатый груз Американской компанией был не застрахован. Сделанная мне и офицерам моим доверенность директорами ее обязывала нас стараться, сколько возможно, обезопасить оный. Посланник, уполномоченный Американской компанией к наблюдению ее выгод, не мог не усмотреть великой пользы, могущей произойти от сделанной мною перемены прежнего плана и на то не согласиться. При сем обстоятельстве должен был я также оставить и намерение свое коснуться острова Пасхи, находившегося от нас почти на запад в расстоянии около 500 миль, невзирая даже и на то, что я полагать мог, что капитан Лисянский, не знавший о новом моем намерении идти прямо в Камчатку, может быть, будет держать свой курс к оному в надежде соединиться там с нами.
Два дня продолжавшийся ветер SO и OSO заставлял уже нас думать, что мы дошли до пассатного ветра, однако он уклонился потом опять к NO и NNO. Я переменял курс свой одним или двумя румбами, сообразуясь с тем, чтобы не находиться поблизости путей Валлиса и Бугенвиля. В сие время был один матрос беспрестанно днем на салинге, ночью же на бушприте. Тому, кто усмотрит прежде всех землю днем, обещал я дать десять, а ночью – пятнадцать пиастров в награждение.
Апреля 17-го перешли мы южный тропик в долготе 104° 30'.
В сие время начал держать я курс так, чтобы войти в средину между островами Фетуга (по-Кукову, Гуд) и Уагуга (по-Гергестову, Рио) [36] . При таком положении можно видеть с корабля оба острова.
Ночью на 5 мая был жестокий гром с сильным дождем и несколькими шквалами. К утру, хотя дождь и перестал, однако небо было очень облачно. Ночью по причине свежего пассатного ветра плыли мы под немногими парусами. На рассвете увидели остров Фетугу. В половине 7-го часа увидели мы также и остров Огиваоа, который Мендана назвал Домиником. Мы почли его сначала островом Монтаном (по-Менданову, Сан-Педро). Западной оконечности сего острова не могли мы видеть ясно. В 8 часов приказал я держать путь WNW с тем, чтобы видеть в полдень остров Уагуга прямо на W, для безошибочного определения широты оного. В самый полдень отстоял от нас двухвершинный пик острова Уагуга прямо на W в расстоянии около 18 миль.
36
Современное название острова Уоллис и Футуна
В сие время поплыли мы вдоль острова Уагуга, в расстоянии от него от 6 до 7 миль. Хотя мы плыли в недальнем расстоянии от острова и ветер был умеренный, но к нам не приходила ни одна лодка. Во многих местах видели мы дым, но из жителей не приметили ни одного человека.
В 5 часов пополудни увидели мы остров Нукагива, покрытый туманом, почему и не могли с точностью определить, в каком находились мы тогда от него расстоянии. В 6 часов приказал я убрать все паруса, и мы остались под одними марселями.
Мая 7-го, на рассвете дня, держал я курс на северо-восточную оконечность острова Нукагива, отстоявшего от нас на NW в расстоянии 15 миль. Остров Уапоа лежал от нас в то же время на SW в 24 милях. Высокие утесистые камни на сем острове придавали ему в сем расстоянии вид древнего города с высокими башнями. В 10 часов находились мы против залива, который Гергест назвал Контрольным. Здесь приказал я лечь в дрейф и спустить два гребных судна, на которых послал я лейтенанта Головачева и штурмана для измерения глубины. Мыс Мартин и западная оконечность залива Контрольного отличаются, особенно первый, выдавшимся утесом, последняя же большою каменного горою черного цвета, лежащею на полумили к западу от мыса Мартина.
Хотя залив сей и защищен довольно от ветров, однако ж, как кажется, больших выгод не обещает. Скоро увидели мы несколько человек островитян, бегавших по берегу; но, несмотря на слабый ветер, мы не видели ни одной лодки, которая бы шла к кораблю нашему. Сие подавало нам причину думать, что они мало упражняются в мореплавании. Во время бытности нашей на сем острове удостоверились мы в том на самом деле. Глубина у сего острова столь велика, что, доколе не подошли мы на расстояние двух миль к берегу, не могли достать дна; у самого берега была 35 сажен. По отправлении своих гребных судов держались мы параллельно берегу в расстоянии не более одной мили, но при всем том не могли усмотреть гавани Анны-Марии.
Весь берег составлен почти из непрерывных рядов отдельных, вертикальных, каменных возвышений; к нему прикасается целая цепь гор, простирающихся далее во внутренность острова. Сии неровные, голые, каменные возвышения представляют унылый вид зрению, увеселяемому некоторым образом только одними прекрасными водопадами, которые, в недалеком один от другого расстоянии, стремятся по каменным возвышениям около 1000 футов утесам, низвергаются в море. На вершине одной горы видно было четырехугольное каменное строение, подобное башне. Оно не высоко, без кровли и окружено деревьями. Прежде почитал я оное мораем или кладбищем. после же, быв в морае, находящемся в долине Тайо-Гое, не видал я подобного строения, почему и заключил, что оное, вероятно, есть род крепости; впрочем, не удалось нам получить о том основательнейшего известия.