На передовой закона. Истории полицейского о том, какова цена вашей безопасности

Винтен Элис

* * *

– Учитывая дату вашей последней менструации, могу предположить, что сейчас шестая неделя беременности, – говорит врач с явным нигерийским акцентом. Он напоминает мне моего бойфренда и его родственников, что сейчас не слишком уместно. Врач сидит за большим письменным столом. На столе и на стенах кабинета – фотографии семьи. Множество его детей улыбаются мне из деревянных рамок. Я смотрю на распятие у него за спиной и нервно сглатываю.

– Это мое окончательное решение, – говорю я твердым голосом.

– Зачем вы это делаете? – он неодобрительно качает головой.

Меня охватывает ярость. Врачи не должны так себя вести. Я имею право выбора.

Я чувствую, как у меня вспыхивают щеки, и мне очень хочется скрыть румянец. Но злость вызвана стыдом. Мне стыдно. Я испытываю стыд и ярость одновременно.

– Сейчас неподходящее время, – говорю я. Стараюсь произнести эти слова как можно быстрее, надеясь скрыть дрожь в голосе. Похоже, разговор окончен, и я безмерно этому рада. Он пишет что-то на листке бумаги, открывает ящик стола, достает оттуда буклет и подает мне и то, и другое.

– Все, что вам нужно, здесь.

– Спасибо.

Да пошел ты.

Потом, держа буклет в руке, я звоню и обо всем договариваюсь. Мой парень стоит рядом. Мне придется подождать неделю. Раньше свободного времени нет.

– Я все оплачу, – говорит мой бойфренд, желая помочь. Желая поскорее избавиться от ребенка.

Я все время напоминаю себе, что моя цель – стать полицейским и помогать людям.

Каждый день той долгой недели я убеждаю себя в том, что поступаю правильно. Днем целиком посвящаю себя учебе, а вечером – тимбилдингу. Каждый день напоминаю себе, чего хочу от жизни. Я хочу стать офицером полиции. Ничто не должно мне помешать. Я хочу помогать людям. Я часто вспоминаю Лиэнн. Возможно, однажды мне удастся сделать так, чтобы то же самое не произошло с кем-то другим.

* * *

После «семейных обстоятельств» я вернулась к учебе. Большинство стажеров с пониманием отнеслись к моему нежеланию отвечать на вопросы о том, где я была, но обо мне поползли слухи. Я получила более низкие баллы за тест, чем раньше, и мой энтузиазм в учебе немного угас. Но я простила себя. Я решила забыть об этом и сосредоточиться на карьере. В конце концов, к этому я всегда и стремилась. Между стажерами нашей группы сложились хорошие отношения. Мы праздновали и большие, и маленькие победы. Часто ходили в местный паб и много пили. Я любила своих одногруппников и новую работу.

Однако, когда смех стихал и я, вернувшись из бара, оказывалась одна в своей темной комнате, мои глаза наполнялись слезами.

«Прости меня», – говорила я.

Я точно знала, с кем говорю, и повторяла эти слова снова и снова. Пусть его уже и не существовало. Мои глаза и челюсти болели от рыданий.

Каждую ночь я обещала себе, что стану лучшим полицейским.

Что помогу как можно большему числу людей.

Что я все компенсирую.

02. Уэйн

Женщина-полицейский, работающая на месте преступления, входит в свой офис ровно в 09:00. Возможно, я была бы больше рада ее видеть, если бы не ждала с 06:30. Как новому констеблю-стажеру мне посоветовали прийти пораньше, что я с готовностью и сделала. Вот только сегодня нужно сопровождать полицейских, работающих на месте преступления, а они не начинают работу раньше девяти утра. Элементарно.

Один из главных талантов констеблей-стажеров заключается в том, чтобы не падать духом в любой ситуации, поэтому я настроена оптимистично. Кроме того, сегодня мой день рождения, и мне не терпится понаблюдать за работой на месте преступления. Мама собирается устроить в мою честь праздничное чаепитие в 16:00, когда вернусь с работы, чего я очень жду. Прошло шесть недель с окончания Хендона, и я наслаждаюсь каждой минутой работы. Уже десять недель меня ставят в пару к опытным полицейским, вместе с которыми мы пишем отчеты, ищем подозреваемых и ловим магазинных воров. Я учусь пользоваться рацией и знакомлюсь со своим боро. Осталось всего две недели до того, как я перестану ходить за всеми хвостом и буду считаться полноправным полицейским. От одной только мысли об этом я чувствую прилив радостного возбуждения. Реальные выезды по вызовам, реальная работа. Однако у меня уже не будет наставников, которые все мне подсказывают.

Когда женщина-полицейский входит, я вскакиваю и представляюсь. Всегда будь инициативной. Она дружелюбно здоровается со мной, просит называть ее Мишель и спрашивает, долго ли я ждала. Я улыбаюсь и отвечаю, что совсем недолго. Она показывает список мест преступлений, которые нам необходимо посетить, и начинает собирать свой чемодан. Мы быстро выходим во двор и садимся в белый фургон с маленькой эмблемой Службы столичной полиции сбоку. Чувствую, как у меня в животе все бурлит от нетерпения, и улыбаюсь. Скоро. Устроившись на переднем сиденье, я несколько раз проверяю, на правильном ли канале моя рация: ВХ1. Делаю звук громче и слушаю, как переговаривается группа быстрого реагирования. Мне нравится слушать, что происходит, и настраиваться на канал, который раньше был мне недоступен. Я ощущаю прилив гордости, понимая, что теперь стала членом закрытого клуба.

Я выезжаю на место преступления вместе с наставником-полицейским и чувствую гордость и нетерпение. Теперь я – член особого клуба.

Я провожу пальцем по кнопкам, стараясь запомнить, какие они на ощупь, чтобы потом нажимать не глядя. Кончик моего указательного пальца задерживается на мягкой резиновой тревожной кнопке. Она ярко-оранжевого цвета, и это, несомненно, самая важная кнопка на рации. При ее нажатии сигнал тревоги раздается во всех рациях твоего боро, волны твоей становятся приоритетными, и у тебя появляется десять секунд, чтобы попросить о помощи. Все подскакивают, когда раздается сигнал тревоги. Обычно это означает одно: коллеги в беде и нуждаются в помощи. Если нажать на эту кнопку, все свободные полицейские бросят свой ланч и уже через несколько секунд помчатся на помощь. Ее наличие вселяет уверенность.

Мы выезжаем из двора, и Мишель заводит разговор. На ней обычная одежда, но поверх тонкого джемпера надет жилет с эмблемой Службы столичной полиции. Этот кевларовый предмет одежды выдается всем сотрудникам полиции Лондона. Я чувствую тяжелый запах ванильных духов Мишель и лезу в карман за блеском для губ. Чувствую, как жилет впивается мне в тело, пока Мишель лихо рулит по оживленным лондонским дорогам. До сих пор не могу привыкнуть к этому ощущению. Сегодня жилет сидит особенно плотно, потому что под ним не тонкая хлопковая рубашка, а красная толстовка с капюшоном. Я тоже в обычной одежде, за исключением пояса и жилета. Приятно ходить в джинсах и кроссовках.

Вскоре мы приезжаем на место ограбления и идем искать других полицейских. Это маленькая квартира на первом этаже, главное окно которой не видно с улицы. Кто-то спокойно мог вынести вещи из квартиры через это окно и при этом остаться никем не замеченным. Вероятно, все так и было. Офицеры в униформе указывают нам на места, где можно найти улики: на разбитом окне и различных блестящих поверхностях вполне могли остаться отпечатки пальцев. Мишель объясняет, что именно на таких поверхностях, как правило, их и находят. После этого полицейских вызывают на драку, и они оставляют нас одних. Я с завистью смотрю, как они бегут к автомобилю, и мечтаю тоже почувствовать эту срочность. В них нуждаются.