На перепутье
Шрифт:
– Прости, что я не вызвала подкрепление, - сказала девочка.
– Я думала, мы сами справимся.
– Ты знала, что Вехутти здесь?
– спросил он.
– Нет, точно не знала. Но когда я слышу, что где-то собралась компания обозлённых мелидийцев, которые хотят, чтобы всё было по-старому, само собой, на ум приходит мой папочка.
Сериза подняла лицо, чтобы поймать тёплые лучи солнца. Она казалась спокойной, но Оби-Ван чувствовал грусть и горечь в голосе девочки.
– Он поступает неправильно, - сказал мальчик негромко.
– Но он не знает другого пути…
– А
– Я думала, если мы переживём последнюю войну на Мелиде-Даан, мы с ним найдём друг друга. Вот глупость!
– Не глупость, - медленно выговорил Оби-Ван.
– Может, это только пока не случилось.
– Так странно, Оби, - задумчиво протянула она.
– Во время войны у меня не было этой пустоты в душе. Я целиком жила идеей мира, дружбой с Молодыми. А сейчас, когда мы победили, у меня в сердце пустота… Я не думала, что когда-нибудь буду скучать по своей семье. Но теперь мне нужно привязаться к чему-то такому, что важнее родной крови.
Оби-Ван не нашёл, что сказать. Сериза всё время удивляла его. Всякий раз, когда он думал, что знает её, в ней проявлялось что-то новое, и перед ним оказывался совсем другой человек. Он познакомился с упрямой суровой девочкой, умевшей стрелять и сражаться почти так же умело, как он, ученик джедая. А после войны проявилась её романтическая душа, от которой волнуется его ум и сердце. Сейчас он видел девочку, которой нужна семья.
– А ты привяжись ко мне, Сериза, - сказал он.
– С тобой я стал совсем другим. Мы будем поддерживать друг друга и защищать друг друга. Это и есть семья, правда?
– Думаю, да.
Он остановился и повернулся к ней лицом.
– Мы будем семьёй друг для друга.
Он поднял руку, и на этот раз она прижала свою ладонь к его руке.
Подул ветер и, пробравшись к ним под одежду, заставил их дрожать от холода.
Мальчик и девочка продолжали стоять, соединив руки. Оби-Ван чувствовал тепло кожи Серизы. Ему казалось, что он даже чувствует её пульс.
– Ты же знаешь, - сказал он, - я тоже всё потерял.
6.
Ящик с инструментами для сервисных агрегатов. Голографические файлы и регистрационные записи об учениках с именами от "аурека" до "херфа" Учительское кимоно для медитации. Набор для спортивных занятий четырёхлетних подготовишек.
Куай-Гон удивлённо просматривал список. Нелепый набор вещей. Никакой связи не вырисовывалось.
Они с Таллой продолжали ломать голову над тем, что бы значили эти мелкие кражи. Ответ мог лежать и на поверхности - где-то в Храме находится ученик, который только делает вид, что принял обычаи джедаев, а на самом деле затаил гнев или обиду. И вот таким образом мальчик или девочка выплескивают свои злые чувства.
Но долгий опыт научил Куай-Гона, что ответ, напрашивающийся само собой, часто ведёт к ещё более трудному вопросу.
Голографические файлы учеников находились в ведении
Типичный случай в их расследовании - каждая ниточка заводила в тупик…
Раздался настойчивый стук в дверь.
– Куай, - позвала Талла своим мягким голосом, - ты мне нужен.
Он открыл дверь.
– Наши дела ещё хуже, - сказала она, озабоченно нахмурившись.
– Тренировочные залы для старших учеников разгромлены, украдены все световые мечи.
В тревоге он не сразу нашёл, что ответить. Световой меч Оби-Вана находился в одном из этих тренировочных залов. Куай-Гон сам оставил его там. Какой-то частью своего сердца мастер Джинн надеялась, что Кеноби когда-нибудь снова возьмёт его.
– Это уже не мелкая кража, - выговорил он наконец.
– Йода опечатал зал, чтобы мы посмотрели, что там, - пояснила Талла.
– Пойдём скорее, пока Ту-Джей за мной не увязался.
Они быстро пошли к лифтам, сели в кабину и доехали до этажа, где располагались тренировочные залы.
Куай-Гон шагнул в зал, изменившийся до неузнаваемости, и внезапно остановился. Талла налетела на него сзади.
– Ну, что там?
– спросила она.
– Что ты видишь?
Он не сразу смог ответить. С горьким чувством смотрел он на комнату. Тренировочные туники были разорваны в клочья, повсюду валялась обрывки ткани. Дверцы шкафчиков сорваны, вещи разбросаны по полу…
– Я чувствую, - сказала Талла.
– Гнев. Разрушение.
Она пробиралась через обломки, наклонялась, чтобы поднять кусочки ткани.
– Что ещё?
– Надпись, - проговорил Куай-Гон.
– Нацарапана на стене красным.
Он прочёл вслух:
ПРИХОДИ
СЕЙЧАС ОСТОРОЖНЫМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ТЫ
ВАШ ПОРЯДОК НАРУШАЮ Я
– Это насмешка над Йодой, - сказала она.
– Я знаю, ученики иногда подражают его манере говорить. Я и сама так делаю, но это же любя… А тут ненависть, Куай…
– Да.
– Мы просто обязаны в этом разобраться. И дети должны знать, что происходит. Мы все должны быть начеку.
– Да, - согласился он.
– Такое нельзя больше скрывать.
Храм был приведён в состояние повышенной безопасности - такое решение вынужден был принять Совет. Это решение ставило учеников под надзор. Теперь выйти из Храма они могли только по увольнительным, ходить в сады и на озеро - по пропускам. Они должны были давать отчёт о каждой минуте проведённого дня. Это хотя и гарантировало безопасность, но разрушало сам дух Храма. Философия Ордена подразумевала, что дисциплина должна исходить изнутри, а не навязывается извне. Требования безопасности шли вразрез с этой идеей.