На плахе Таганки

Золотухин Валерий Сергеевич

Любимая актриса моей любимой жены.

11 января 1994 г. Вторник. Мы летим в Париж

9-го в университете была встреча с Любимовым. Он в форме и хорошем настроении. Его бескомпромиссность вызывает уважение. Один вопрос-предложение чуть было не поставил точку в начале встречи. Человек благожелательный кавказской национальности:

— А что, если взять большой круглый стол, поставить хорошие напитки, хорошую еду, закуску и начать мирные переговоры?

— Вы, значит, не понимаете существа вопроса, и я зря долго вам что-то говорил и пытался объяснять... С грабителями мне разговаривать не о чем, тем более за одним столом.

Казалось,

еще минута, миг, и он так себя разозлит, что хлопнет дверью.

— Дайте слово Золотухину, пусть он споет, а то замерзнет и заболеет.

И спел я только «Это было у моря».

«Это смокинг Ваш или как?»

6 января 1994 г.

«Президенту Российской Федерации

Б. Н. Ельцину

В течение полугода Театр на Таганке не имеет возможности играть для москвичей. Театр разорен, закрыт. Мне 76 лет, из коих 71 я живу в Москве. Я глубоко оскорблен, и мой разум отказывается это принять и понять. Пока я не получу возможность работать в созданном мною театре, которому 23 апреля 1994 г. будет 30 лет, ни о каком продолжении работы в моем родном городе не может быть и речи.

Прошу мне ответить.

Ю. Любимов».

13 января 1994 г. Четверг. Париж

Неёлова:

— Второй акт лучше. Я вся издергалась из-за посоха — он, как заколдованный, не втыкался, французы стали обращать внимание. Ты здорово, хорошо играл, по-моему.

— А ты как здесь, в театре?

— Я иногда здесь живу...

— Да?! А-а-а...

Я очень рад был ее видеть, и она, по-моему, была искренна.

14 января 1994 г. Пятница. Париж. Молитва, зарядка

Струве — основное событие дня. Говорили о театре — он видел «Гамлета»: «Диссидентский вариант... здесь не приняли, а мне... и „Высоцкий“... „Вишневый сад“ — суетный, мне показалось...» Сошлись мы в отношении к Ельцину — политик плохой, но человек лучше, чем Горбачев... непосредственность, детскость и пр. «В России плохо, кошмар, но с точки макрокосмоса все идет в правильную, хорошую сторону». Удивился моей огромной многословной надписи дарственной на титуле «Дребезгов». Мне же написал кратко — в качестве антипода... Православие и культура. Купил 10 книжек «Дневников» — 300 франков. Одну взял рекламку-плакатик. На Б. Истокскую церковь!

16 января 1994 г. Воскресенье, молитва, зарядка

Играла вчера Сидоренко. Перед спектаклем с ней репетировал шеф. «Ты думаешь, я ушел хоть на минуту? Нет...» — это он после репетиции «Матине» с Никитой-переводчиком сидел. Репетировал он с Таней в полную силу. Вот в чем гений его. Ведь он мог плюнуть — да ладно, премьеру Демидова сыграла, а эта лучше все равно не сыграет. «Нет, сыграет, я ей помогу!» — и он приходит и репетирует с артисткой, советует, какой грим сделать, какую прическу, он во все вникает, он заинтересован, он помогает.

Таня Краснопольская плачет:

— Я могу ему простить только из-за его возраста, никакая гениальность не дает право так разговаривать. Если он достиг таких высот, он должен быть снисходителен к людям, стоящим ниже его. Можно по-человечески объяснить: мол, работа, извините, так получилось, а не вроде того, что «сваливайте отсюда»...

— Кто это сказал?

— Любимов...

Я боялся, что тирада относится к Глаголину.

Любимов:

— Он дурак, твой Краснопольский, кретин и дурак... Удивительно, что он еврей. Такой еврей на тысячу — один. Я не могу платить такие деньги за номер

для него. Я должен платить из собственного кармана. А то, что он потом отдаст, — чушь собачья... Типичный совок-дурак. На что он тут рассчитывал — разбогатеть? Не связывайся больше с ним никогда, он — склочник.

17 января 1994 г. Понедельник. Молитва, зарядка

После спектакля с Любимовым на сцене для демократической публики ответы на вопросы. Мой Самозванец найден схожим с Жириновским.

Вопрос ко мне:

— Как давно вы пребываете в тирании Любимова?

— 30 лет.

Потом я объяснял в противовес тирании режиссера — тиранию авторитета.

— Даже если зал будет носить на руках и критики трубадурить «гениально!», а Любимов скажет: «Валерий, это плохо», я поверю Любимову (аплодисменты), хотя я понимаю, что объективно не может быть Любимов всегда прав.

Надо начинать бизнес, зарабатывать деньги.

Любимов:

— Самостоятельность и основу для жизни актерам давала эта уникальная компания под странным названием худсовет... Там были Дм. Дм. Шостакович и Н. Р. Эрдман, А. Г. Шнитке и ученый с мировым именем П. Л. Капица — ученик Резерфорда, А. Вознесенский и Е. Евтушенко, писатели — цвет «Нового мира», когда во главе журнала стоял А. Т. Твардовский — Абрамов, Трифонов, Можаев, Андрей Дмитриевич Сахаров и Солженицын...

24 января 1994 г. Понедельник

И в Париже бывают перебои с горячей водой. И что же? В посольство идти с грязной головой или накипятить?

25 января 1994 г. Вторник. И рука не дрожит

Прекрасно прошел вечер в посольстве. Советник по культуре Валерий Иванович говорил, что имел прямое отношение к записям пластинок во Франции, что Высоцкий называл меня своим самым близким другом и «часто звонил вам». Все для меня теперь уже удивление. И как давно это было, и было ли это.

31 января 1994 г. Понедельник. «Ту-154», 15.00 по Москве

Умер Е. П. Леонов.

1 февраля 1994 г. Вторник. Молитва, зарядка, кофе

Надо пойти на панихиду к Евгению Павловичу. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

Хождение в народ не получилось, как заметила женщина из очереди. Милиционер меня спас, выудил из народа и проводил к служебному входу. Но стоял я около часа или даже больше. Продрог изрядно, зуб на зуб не попадал. За кулисами увидел Ульянова. «Замечательная книга... дочитал... Я впервые Володю так...» Дальше я не стал слушать — как-то было неловко у гроба комплименты в адрес гробовой книжки выслушивать. Положил я две розы белые, по 8 тысяч каждая, Евгению Павловичу, поцеловал его, сердечного, в лоб и ушел восвояси в келью свою. И вот теперь я выпил кофе и частично — человек.

20 февраля 1994 г. Воскресенье — отдай Богу!

Третий день так и хочется сказать — созрел для предательства. Пока я пьянствовал в Арзамасе с Гайдаром и без, артисты дали факс Любимову, что они решили частично возобновить работу на малой сцене. Тут же я отзвонил в Иерусалим и открестился от этого факса. Названивал Демидовой, Полицеймако...

Но ясно одно — здание от нас ушло и дело мы проиграли. «Чайка» идет, хвалят Губенко и Шацкую, упоминают Петрова и Джабраилова. А со вторника Вилькин начинает восстанавливать «Мастера» — вот и разгадка. Вилькин — «Мастер» — «Тартюф». Оказывается, уволен Иван. Мне бы надо уйти в отставку, снять с себя полномочия председателя трудового коллектива, члена художественного совета.