На плахе Таганки
Шрифт:
ПРОСТИ МЕНЯ, ГОСПОДИ! 1998
8 января 1998 г. Четверг
Бортник: «Я не заметил, как быстро ты из провинциала превратился в мерзавца».
Мне это очень понравилось. Я даже не успел обидеться, до того я от души хохотал точности постановки вопроса и остроумию.
«Валера! „Мой Эфрос“ — это прекрасно! Так говорить может только независимый художник! Такого откровения никогда не читал. Это подвиг! Оставайся с нами! Твой М. Пуговкин».
Вот такое послание получил я в Киеве
10 января 1998 г. Суббота
Рыжий:
— Золотухин сказал, что он де Сада не отдаст.
Любимов:
— Золотухин спился и погиб... «не отдаст»!
— Нет, не погиб. Он будет играть. Для него в этой пьесе есть «стимулиндт».
Это заявление шефа надо мужественно воспринять, вникнуть, пережить, и вывод сделать один — шеф всегда прав, и не обижаться за эти слова на шефа, а попытаться исправить его мнение по этому пункту обо мне. Не озлиться.
11 января 1998 г. Воскресенье
Денис загадал загадку мне. Хочет поступать на юридический факультет гуманитарного государственного университета. Подготовительные курсы стоят 500 тысяч. Но от этой заботы он меня освободил — знакомый священник поздравил его с Рождеством и подарил ему 100 долларов. Денис просит не звонить никуда и не помогать ему. «Это воля Божья — поступлю я или не поступлю. Это — продолжение моей идеи, юридическая стезя, я хочу получить знания и хочу, чтобы путь мой был честным, без отцовской или чьей-то помощи. Я не отказываюсь от отцовского благословения, но пойми меня, папуля, правильно. Это моя вера, это укрепление моей веры... Если я не поступлю, значит, не захотел того Господь...»
Где-то 31-го звонил я Дарье Асламовой, и мы за «СПИД-инфо» расстались друзьями. Поздравили друг друга и пожелали.
12 января 1998 г. Понедельник. Кабинет, вечер
99-й год. Это что! Пушкин родился в 1799-м. Вот так. Если рожать, то Пушкина или Ахматову... Всю дорогу я счастливо смеялся.
15 января 1998 г. Четверг
Любимов сказал: «Золотухин — сложный человек».
Несколькими часами спустя позвал меня к себе шеф, обласкал взором (а я все жду, затаясь, когда он мне скажет про «Мой Эфрос»; когда донесут ему — тогда и скажет) и сказал:
— Хорошо они сделали передачу о тебе, и я там ничего сказал... с юмором. Интересно Плахов придумал... Нет, хорошо. Но эта... Демидова... Я бы на твоем месте сказал: «Вырежьте ее на хрен!» Ну, что это такое... Ну да, я понимаю, ты не вмешиваешься... но что это... Я ведь ей дал крышу с этим ее драным квартетом и спросил: «Алла, неужели вам интересно этим заниматься?»
Я понял: его больше всего возмутил тезис Демидовой «Золотухин — самостоятельный человек». Пора заводить свое дело и уходить из-под Любимова, «досостояться», дескать, Любимов уже дать как бы ничего не может.
16
Вчера за вечерей вспоминали Иван с шефом Целиковскую.
— Сколько ты прожил с Шацкой?
— 15 лет.
— Да, тоже срок. А я 20... Терпеливые мы с тобой люди, — сказал шеф, усмехаясь.
В «зеленую тетрадь»
— Ты мне скажи: женишься ты на мне или нет.
— Думаю, что не женюсь... — И «ту-ту-ту»...
Но слово сказано. И теперь будь что будет. Но знать она должна. Сейчас там разыграется опять трагедия, слезы, истерика.
В последнюю встречу она прижала меня к себе крепко и выдохнула: «Единственный мой, любимый, неповторимый» — что-то из этой терминологии.
Перезвонила:
— Помнишь, ты говорил в каком-то споре, что этого никогда не случится — мой брак с П.? Так вот, давай заключим пари... Что ты ставишь?
— Руку.
— Рука мне твоя не нужна.
— А что тебе нужно?
— Ну, какая-нибудь сумма, пусть это будет приданое... 500 или 1000 долларов.
— Пятьсот.
— Хорошо... Тебе нужно свидетельство о браке? Только в таком случае ты выплачиваешь?
— Да!
— Принимается. Но у меня сейчас люди... позвони ночью.
Я думаю, никаких перезвонов уже не нужно. Определенность. Это лучше всего. Только не мешай. А с кем ты останешься?
А у меня вариантов нет. Только Тамара. Это всегда была причина № 1. И если я пойду с кем под венец, то только с ней.
18 января 1998 г. Воскресенье
Таисия Владимировна Додина в морге. Кончила жизнь самоубийством. Бросилась под поезд, говорят.
Дальше все страшно писать, невозможно. Уже спал, как постучала Нина Як. и все это мне сообщила.
Выверяю в ресторане «Дневник», тетрадь 44. Оказывается, отец и Эфрос умерли в один год, 1987-й. Почему-то это раньше не соединялось, не приходило в голову.
«Кто же теперь меня материть станет?.. — вопрошала Матрена Ф. — За 50 лет я так к этому привыкла».
19 января 1998 г. Понедельник. Вагон-ресторан
Много интересного узнал я из своего дневника № 44. Бунт 91-го года был заложен Филатовым и Губенко еще тогда. Шацкая была очередной хозяйкой театра и предлагала Бортнику самому — «пока сам» — уйти из театра. Иван возмущался: «Это наша Нинка говорит!»
Молодец я, что взял № 44 на обратную дорогу, и повезло мне с Надеждой Сергеевной — директором вагона-ресторана, который Штейнрайх кабинетом моим назвал. Она кормила и поила меня бесплатно. А я сидел и спокойно работал. И сделал намеченное.
Иван потерял 150 долларов — думаю, провожатые вытащили. Привели его из 17-го вагона невменяемого. Спал в купе на полу — голова в коридоре. Берлиоз.
Трофимов: «Не раздеваясь, в обуви, без постели... Но странно — Иван не орал, не буянил... по крайней мере в своем вагоне... сломался окончательно. Сил не было с пола подняться на лежанку».