На полпути к могиле
Шрифт:
— Спасибо, мне тоже приятно познакомиться, — вежливо отозвалась я.
По крайней мере, продемонстрирую хорошие манеры. Я прошла за Тарой в кухню, взяла у нее чашку кофе. Она налила и себе и жестом предложила мне присесть.
Вопль, разбивший тишину, заставил меня подскочить, не успев сесть.
— Все в порядке, — поспешно вскинула руку Тара. — Он просто привел ее в чувство.
Сквозь ужасный крик я слышала настойчивый голос Кости, уверявшего девушку, что она в безопасности и никто ее больше не обидит. Скоро вопли перешли в рыдания.
— Это потребует
— Он уже проделывал такое прежде? — глупо спросила я. — Привозил к вам пострадавших девушек?
Тара пила кофе.
— Я содержу в этом городке убежище для женщин, пострадавших от насилия. Домой обычно не привожу, но бывают случаи, когда требуется дополнительная забота. Когда им очень-очень нужна помощь, я вызываю Кости. Рада, что, наконец, могу оказать ему слугу. Я ему обязана жизнью, но об этом, надо думать, он рассказал.
Я вопросительно взглянула на нее:
— Нет, почему вы так думаете?
Она понимающе улыбнулась:
— Потому что до сих пор он ни разу не привозил сюда девушек, детка. По крайней мере, таких, которым не нужна моя помощь.
О! Новость была приятной, но я подавила это чувство.
— Это совсем не то. Мы, э… вроде как работаем вместе. Я не его… э-э, словом, если он вам нужен, он целиком ваш! — ошалело выпалила я.
С верхней площадки раздался презрительный смешок, и исходил он не от девушки. Я скорчилась, но сказанного обратно не возьмешь. Тара устремила на меня ясный, недрогнувший взгляд:
— Муж имел привычку избивать меня. Я боялась от него уйти, потому что у меня не было денег и была маленькая дочка, но однажды ночью он оставил мне вот это… — Она коснулась шрама у виска. — И я сказала ему, что это все. С меня хватит. Он плакал и твердил, что не хотел. Он говорил так каждый раз, когда брал меня, но, черт возьми, он лгал. Никто не ударит тебя, если не хочет! Ну, он понял, что я действительно решилась уйти, и поджидал меня, спрятавшись за моей машиной, когда я ушла на ночную смену. Я закончила работу, вышла на стоянку, а он стоял и улыбался, нацелив на меня пистолет. Я услышала выстрел, хотя уже умерла… а потом увидела этого белого мальчика, белого, как проклятый альбинос. Он держал моего мужа за горло. Он спросил, оставить ли его в живых, и знаешь, что я ответила? Нет!
Я одним глотком допила кофе.
— Не думайте, что я стану вас осуждать. По-моему, он сам напросился.
— Я сказала «нет» ради дочери, чтобы она никогда не боялась его, как боялась я, — сказала она, забирая у меня пустую чашку и подливая кофе. — Кости не просто свернул ему шею и уехал. Он забрал меня из клоповника, в котором мы ютились, нашел жилье, а потом я понемногу устроилась сама и открыла свое убежище. Теперь уже я помогаю женщинам, которым некуда деваться. Бог иной раз проявляет чувство юмора, верно?
Я улыбнулась:
— Я сама тому доказательство.
Тара склонилась ко мне и понизила голос:
— Я тебе это рассказала, потому что он наверняка к тебе неравнодушен. Говорю же, он никого сюда не привозил.
На этот раз я не стала спорить. Не было смысла, да и не могла я ей сказать, что я ему просто нужна для дела.
Голос девушки, раздавшийся наверху, отвлек меня.
— …Заставили позвонить соседкам. Я им сказала, что встретила своего давнего дружка и мы с ним уезжаем, но это была ложь. Я не знаю, почему я это сказала. Я слышала слова, которые вылетали у меня изо рта, но это не я их говорила.
— Это ничего, Эмили, — мягко отвечал Кости. — Это не ваша вина, они вас заставили. Я знаю, что это тяжело, но припомните: вы видели кого-нибудь еще, кроме Чарли и Дина?
— Они все время держали меня в той квартире, но никто туда не приходил. Теперь мне нужно в душ. Я чувствую себя такой грязной.
— Это ничего, — повторил он. — Вы здесь в безопасности, а всех мерзавцев, которые это сделали, я разыщу.
Судя по звуку, он уже подходил к двери, когда она вдруг выкрикнула:
— Подождите! Был еще один. Чарли отвез меня к нему, только я не знаю куда! Казалось, один миг — и я уже у него в доме. Я помню большую спальню, паркетные полы и пестрый красно-синий узор на обоях, как на цветастой шали. Там был мужчина в маске. Я не видела лица, он ее ни разу не снял…
Голос девушки задрожал. Тара покачала головой. Ее отвращение было понятно без слов.
— Я их разыщу, — решительно повторил Кости. — Обещаю.
Через несколько минут он спустился вниз.
— Она теперь успокоилась. — Он обращался больше к Таре, чем ко мне. — Зовут ее Эмили, родных, с которыми можно связаться, нет. Она с пятнадцати лет сама о себе заботится, а подружки, с которыми она снимала комнату, думают, что она уехала с бывшим приятелем. Не стоит их разубеждать, подвергая опасности.
— Я сварю еще кофе — и сразу наверх, — сказала Тара, вставая. — Вы останетесь?
— Нельзя, — покачал головой Кости. — Нам надо успеть на рейс после полудня, а мы заселились в отель. Но тебе спасибо, Тара. Я у тебя в долгу.
Она поцеловала его в щеку. На этот раз я приняла это спокойно.
— Ничего подобного, милый. Но ты береги себя.
— И ты. — Он повернулся ко мне. — Котенок?
— Я готова. Спасибо за кофе, Тара, и за разговор.
— Пустяки, детка, — улыбнулась она. — Будь доброй к нашему мальчику и помни: веди себя хорошо только тогда, когда это веселее, чем вести себя плохо!
Я удивленно рассмеялась этому озорному совету — совершенно неожиданному при совсем невеселых обстоятельствах нашего знакомства.
— Постараюсь запомнить.
Всю дорогу до отеля Кости молчал. Мне так о многом хотелось его расспросить, но, понятное дело, я не могла себя заставить.
Однако, когда мы завернули на стоянку, я не выдержала:
— Так что дальше? Узнаем, назначена ли за Чарли награда? Или ищем кого-нибудь, кто знает того засранца в маске? Не понимаю, зачем ему маска? Ты как думаешь, это у него такой заскок или он боялся, что она его узнает?