На помощь далеким мирам

Автухова Лариса Николаевна

— Чем это ты здесь занимаешься?

Эли вздрогнула от чьего-то скрипучего голоса, неожиданно громко раздавшегося за ее спиной. Она резко обернулась и увидела согнутую временем фигуру тетушки Азы. Эли удивилась, что даже она, терзаемая хворями, притащилась на праздник. Тетушка Аза, кряхтя и охая, опустилась на корягу рядом с Эли. Ее глаза из-под низкого, испещренного глубокими морщинами лба и нахмуренных бровей по-прежнему смотрели на мир с любопытством, они зорко стали изучать рисунок на песке. Странно, но почему-то Эли с волнением следила за тетушкой Азой. Быть может, оттого, что еще никогда никто не рассматривал ее набросков, никто не придавал никакого

значения ее чудачествам.

— Что же это такое здесь у тебя? — бормотала тетушка Аза. — А-а-а, так это же праздник!

Тетушка с изумлением смотрела на Эли, словно видела ее впервые и словно Эли была выходцем из другого мира, откуда-то из-за перевала. Под таким пристальным взглядом Эли стало неловко, она спрятала глаза, устремив их на костер.

— Послушай, Эли, — теребила ее тетушка Аза, стараясь вновь обратить на себя ускользнувшее внимание, — сколько живу, такого мне видеть не доводилось. Как ты это сделала? Кто тебя научил? И зачем ты это делала?

— Я всегда делала такие картинки, — ответила Эли.

— А почему об этом никто не знает? Почему никому не говорила?

— Зачем? — равнодушно отозвалась Эли. — Это все пустое. Разве кому-то это может принести пользу?

— Ты, наверное, права. Но как же похож твой рисунок на настоящих людей! Это же надо! Здесь, в этом селении, и вправду, никому это не нужно. А вот, может быть, там в другом мире, за перевалом…

— За перевалом?! — Эли едва удержалась, чтобы не вскочить и не закричать во весь голос. Но усилием воли она осталась на месте, поскольку понимала, что ее, столь непохожее на обычное, поведение могло привлечь внимание к этому разговору, по меньшей мере, половину жителей их селения. Еще чего доброго они бы решили, что Эли заболела, и столпились бы здесь, выспрашивая о случившемся. А ей так важно было знать, что же ведомо тетушке Азе. — Вы сказали за перевалом? А что там за перевалом? Вы знаете?

— Что ты, что ты, — замахала на нее иссохшими руками тетушка Аза, испуганная таким огнем, таящимся внутри этого хрупкого, всегда задумчивого, погруженного в себя существа. — Ты думала об этом? А отец или мать тебе не говорили, что об этом думать нельзя?

— Говорил мне отец, что нельзя. Но почему, почему нельзя? Я хочу знать, что там таится за перевалом! Мне это очень важно! Очень, понимаете!

— Но никто ведь и не думает об этом, а ты думаешь. Почему? Посмотри, твои веселые сверстники танцуют вокруг костра, никто из них и не думает ни о каком перевале, пусть он даже и висит над их головами. Они не думают, а ты…

— А я не могу об этом не думать, — немного успокоившись, негромко сказала Эли. — Только это единственное и волнует меня, другое же не трогает мою душу. Я хочу узнать, а лучше увидеть, что же там за перевалом. Я все равно найду туда дорогу.

— В молодости я, подобно тебе, тоже размышляла о перевале. Мне казалось, что и там живут люди, только им живется легче, чем нам. Там, наверное, тепло, думала я, там красиво, и люди там прекрасные, одетые в прозрачные одежды. Моя бабушка мне рассказала, что давно наших предков заслал сюда великий правитель, разгневавшийся за что-то на них, он запретил им возвращаться, а чтобы они не вздумали вновь объявиться перед его очами, он приказал вырастить с гору единственную дорогу, которой пришли предки. Со временем люди забыли, где же находилась эта дорога. Да и какой прок с нее, если она стала горой?

— Но почему нельзя ее отыскать? Почему запрещают даже думать об этом?

— Потому что тех, кто ее ищет, ждет гибель. Нельзя пройти сквозь горы.

— Значит, были и такие, кто ее искал?

— Отчего же им не быть, были. Не одна ты раздумывала об этом. Да только ничего не вышло у них: одни вернулись ни с чем и стали приспосабливаться к тому, как здесь живут все, другие же сгинули, не осталось от них и следа. Жаль мне тебя, девочка, не приживаешься ты здесь, ты другая, но и туда тебе не попасть. Так что лучше уж присмотри ты себе кавалера, что будет тебя уважать и беречь, и постарайся врасти корнями в эту холодную равнину. Другого, знать, не дано. Не рви себе душу. Вот мой тебе совет. Пойду я, уж совсем стало прохладно.

Тетушка Аза, тяжело шаркая ногами, потащилась к дому. А Эли осталась, растерянная и обнадеженная. Она не знала, то ли радоваться ей, то ли печалиться. Вроде бы тетушка Аза не сказала ничего такого, что могло бы подарить надежду, но ведь она упомянула о перевале. Впервые Эли услышала о том, что волновало ее больше всего, и что все здесь старательно обходили молчанием.

Глава 6

На следующее утро Эли проснулась совсем разбитая. То ли от событий вечера, то ли от беспокойных снов она чувствовала необъяснимую усталость.

Ночью она то и дело просыпалась, беспокойно ворочалась с боку на бок на твердой лежанке, боролась с вихрем мыслей, уносившим ее в радужные мечты. Промаявшись полночи, наконец, она уснула. Ей приснился странный сон, удивительный и яркий. Он до глубины души взволновал ее. Была в нем какая-то недосказанность, что-то незавершенное и неопределенное.

Эли приснился совершенно другой мир. Там было тепло и красиво. Она стояла на высоком холме, сплошь усеянном яркими узорами, испускавшими прекрасный аромат. Воздух пьянил ее этими невероятными запахами, кружил голову и заставлял снова и снова с наслаждением полной грудью вбирать их в себя. Эли была так высоко, что боялась смотреть вниз. Но сквозь щелочки зажмуренных в страхе глаз она видела внизу и вдали сверкающую пронзительную синеву, сплошной пеленой занимавшую все пространство внизу под холмом. От края и до края была лишь одна эта синева.

В какой-то момент Эли вдруг ощутила рядом с собою пожилого мужчину с серебристыми волосами и густой бородой. Она изумилась его неожиданному появлению. Откуда же он взялся? Однако мужчина нисколько не был удивлен присутствию Эли на этом холме, казалось, он ждал этой встречи и рад ей. Она не знала, что ему сказать, но ей хотелось говорить с ним, слышать его голос. Почему-то ей было важно узнать, о чем он думает, что его волнует. И в то же время ей хотелось уйти, исчезнуть, чтобы вновь успокоилась ее душа.

Наконец, мужчина заговорил с нею. Он сказал, что Эли уже довольно плутать по чужим местам, ей пора выйти на дорогу. Волнуясь, Эли спросила, где же эта дорога. Он указал куда-то рукой. Но Эли не успела проследить направления. Она беспомощно озиралась вокруг. Местность была безлюдна и незнакома. Эли растерялась, куда же ей идти.

— Ты найдешь дорогу сама. Сама! — сказал мужчина Эли, строго глядя на нее. — Но не жди, что дорога тебя найдет. Ищи сама! Иди и ищи!

Он легонько подтолкнул ее в спину и она, не споря, не говоря ни слова, послушно пошла по пахучему яркому узору холма. Склон все круче и круче спадал куда-то вниз. Эли уже бежала, она не могла остановиться, неведомая сила несла ее все стремительнее. И в тот момент, когда, казалось, впереди разверзнется пропасть, крутой склон вдруг превратился в ровную и широкую дорогу. Она остановилась и вздохнула с облегчением.