На пороге апокалипсиса
Шрифт:
– Я постараюсь думать о хорошем.
– Тогда ты его обязательно притянешь!.. Ты был женат? Есть ли у тебя дети?
– Нет. Я встречался с несколькими красотками, но не сложилось, как в тетрисе. Возможно, я не хотел усложнять свою жизнь. Обязательства, ответственность меня всегда напрягали.
Все это время Сандра смотрела на Проста на фоне той же крохотной белоснежной кухни. Он встал и подошел к панорамному окну: небоскреб за небоскребом, а точнее, куполосреб за куполоскребом правее, напротив и левее. Сандра попросила:
– Расскажи о своем детстве…
– Я рос в районе невысоких небоскребов. Во время каникул я любил наблюдать за одним научным марсоходом «Поиск-1000», который
– Знаю, в те годы рекламщики наделяли душой все неодушевленное… Ну и что, удалось починить аппарат?
– Ага. Это было интересно: работа в невесомости! Сейчас, чтобы добраться от этой студии до края колонии, нужно лететь на такси… Раньше, до частичного бегства с наших планет, все колонии были в пробках!
– И аварий было много.
– Ты быстро наводишь справки!
– Меня и этому учили!
– Значит, знаешь: в часы пик все воздушные и наземные полосы забиты, как пачки жвачки, ни метра свободного пространства. В моем детстве была такая же картина, с тех пор как на каждом клочке земли вымахали квадратные куполоскребы. Однажды мы с родителями полетели за новыми идентификационными картами в центр. Кстати, отец был умелым пилотом и меня кое-чему научил на нашем воздухолете «Галактика турбо». Так вот, обратно пришлось возвращаться на замызганной марсианской подземке. А за воздухолетом, брошенным на крыше-парковке, отец вернулся, когда десятибалльные пробки рассосались, а это произошло, мягко говоря, нескоро, в тот день число аварий побило немыслимые рекорды…
– Типичный мегаполис, нечему удивляться.
– Да, тесновато жили. А еще мы любили играть в треугольники. Слышала про такую игру четвертьвековой давности?
– Сейчас посмотрю. Нашла. «Треугольник из камней надо разбить другим камнем с расстояния тридцати шагов. Игра стала особенно популярной у гаврошей на Луне и на Марсе», – так написано в электронной энциклопедии «Века».
– Все точно. Мы шли к краю купола, где никакой небоскреб не втиснуть, собирали рыжие камни и играли. Иногда играли на спор. Проигравший бежал в маркет, покупал на свои карманные того самого яблочного сока, разлитого по пластиковым банкам, и раздавал всем. А потом наши мамы отстирывали одежду своих непосед от кирпичной космической пыли… Были ребята постарше, которые прямо на куполе писали матерные слова… А другие, порядочно накатив, даже пытались разбить его, но воздушные полицейские, патрулирующие периметр купола, конечно, справлялись с хулиганами.
– Я вижу, в то время один террорист пытался подорвать купол, его обезвредили в последний момент.
– Да… помню те срочные выпуски новостей, они шокировали и отпечатались в детской избирательной памяти на всю жизнь. И после такие психи не перевелись, благо Марсианская служба безопасности не спала. Это сейчас, перед концом Старого Света, она распущена, а еще позакрывались полицейские участки, больницы и другие планетарные государственные учреждения, которые землянам, лунянам и марсианам были так необходимы на протяжении веков. Да что я тебе рассказываю, сама лучше меня знаешь.
– Какими были твои родители, расскажи?
– Спасибо, что спросила. Они были замечательными и любящими…
– Сначала – про маму, какой она запомнилась тебе?
– Моя добрая матушка родилась на Земле, в небольшом городке под названием Лира (ударение на последний слог, Сандра), сателлите мегаполиса Нью-Петр. Лира – это поэт, который прославился тем, что не только писал повести и романы в стихах. Он, выступая на телешоу или на радио, говорил стихами. Лира был весьма глубоким человеком, поэтому теперь все его речи
– Дай-ка догадаюсь: абитуриентка поступила в вуз мечты.
– Так точно! Во время учебы мама, как и другие студенты, частенько спускалась на Землю. У них была практика на Земле: влюбленный в свое дело профессор водил их по реликтовым лесу и полю, а также по Земному дендрарию. Мама зубрила латинские названия малочисленных деревьев и трав. После знакомства с отцом на Луне, после окончания университета и после переезда в эти края, в тридцать седьмую марсианскую колонию, она работала в команде по созданию вакцины от очередного вируса смерти под названием «Икосаэдр», имевшего только двенадцать белковых отростков. Именно она стала тем человеком, который открыл ранее не известные свойства редчайшего растения, благодаря чему появилось эффективное лекарство для невакцинированных…
– Какая у тебя сильная мама!
– Да, мне кажется, она по-прежнему оберегает меня и подсказывает правильные решения. Еще она была очень веселой и жизнерадостной…
– Рассказывай о маме почаще.
– Обещаю…
– Продолжай, познакомь меня со своим отцом.
– Начну с его раннего детства. Он родился на Луне в семье полицейского. Ребенком он заигрывался в героев и злодеев. Как отец помнил о себе: собирал полицейские участки из VR-конструктора «Кубы Вселенной» и ставил их на раскрашенные под выровненную лунную поверхность виртуальные листы бумаги.
– Я представляю, какие криминальные драмы разыгрывались в этих игрушечных колониях!
– Ага! Отец всегда был на стороне добра, и даже самые проныры, не раз ускользавшие от рук игрушечных полицейских, несли заслуженное наказание – оказывались в невесомости, то есть ложились на самые дальние, серые с кратерами бумажные листы…
Когда маленький Рогин – так звали моего отца – подрос, его отец, мой дедушка, брал его патрулировать улицы самой неблагополучной, возведенной последней лунной колонии, в которой они тогда жили. Он, подросток, сидел на заднем сиденье, скрытый от недружелюбных глаз тонированными стеклами воздушной служебки своего отца и его напарника по работе. Молодой человек наяву погружался в суровые будни полицейских и грезил стать, как отец, блюстителем закона. Однажды ему даже пришлось сесть за панель воздухолета и в самые роковые секунды подстреленных отца и его напарника вырвать из зубов у урок.
После окончания академии отец некоторое время работал, что называется, под прикрытием, то есть был внедрен в преступные группы. Рогин взаимодействовал с курьерами вирусных программ «Дурман» для персональных искусственных вселенных, которые превращали эти миры в нечто хаотичное, а многим нравилось находиться в наркотическом опьянении в таких исковерканных вселенных, но после у людей съезжала крыша. Поэтому закон запрещал создание и распространение подобных вредоносных программ. Еще папка был внедрен в группу продавцов редкого зверька, за которого гурманы готовы были выложить кругленькую сумму, а на самом деле это были лишь клоны зверьков. Также он был сотрудником закрытого аукциона, где толстосумам продавали репродукции под видом подлинников кисти Омсока, цифрового живописца, который рисовал объемные виртуальные полотна, каких свет не видывал.