На пороге Будущего
Шрифт:
— Без сомнения. Но меня многое удивляет здесь. Объясни, откуда у тебя взялись воздушные шары?
— Очень удобный инструмент для наблюдения, не правда ли? Ты должна была оценить его у себя в горах. Эта идея родилась у меня в степи, а уже в Галафрии я получил возможность сделать опытные образцы. Нужно было только объяснить капитанам кораблей с Островов, какая ткань мне нужна. Они у себя шьют непромокаемую одежду и обувь из этой ткани, пропитанной соком деревьев из западных лесов. Сейчас шары используются вместо пожарных вышек. Это, конечно, дорогое удовольствие, но людей
Приоткрыв рот от удивления, Евгения смотрела на него.
— Ты сам их придумал?
Алекос усмехнулся.
— По-твоему, я умею только махать мечом? Я потратил на это глупое занятие чересчур много времени. Теперь у меня наконец есть возможность вернуться к науке…
— Что еще ты изобрел? Над чем сейчас работаешь? Постой, постой! — она наклонилась вперед, впилась в него глазами. — Пушки у стен Этаки! Это тоже твоих рук дело?
— Много времени ушло на то, чтобы найти в Шедизе ингредиенты для взрывной смеси, и еще больше на разработку технологии, чтобы ядра взрывались не при выстреле, а при попадании в стены.
— Тебе знаком порох, — пробормотала Евгения. — Но откуда? Как ты узнал о нем?
— Я сам изобрел его, еще в прошлой жизни, — хмуро ответил Алекос. — И уже экспериментировал над составом сверхпрочного металлического сплава, когда меня вышвырнуло в этот мир.
Евгения напряженно соображала.
— Может быть… — неуверенно произнесла она, — может быть, мы с тобой с одной планеты? Расскажи мне о своем мире! Назови его страны!
Он произнес несколько названий, которые ничего ей не говорили, но вот между ними промелькнуло знакомое слово «Рома».
— Рома… Рим! Ты бывал в этом городе? В каком году?
— Смотря по чьему счету. Последние десятилетия я мало интересовался делами империи, я жил тогда в горах далеко к северо-востоку от Рима. Там почти не было людей, и никто не мешал мне думать.
— Кто правил тогда в Риме?
Он пожал плечами.
— Правители там сменялись слишком часто, а я никогда не следил за этим. Помню имя Тибериуса из рода Клаудиос, но это было задолго до того, как я перебрался на восток.
— Император Тиберий… — Евгения напрягла память. — Но ведь это, кажется, первый век от Рождества Христова. Ты разыгрываешь меня?
— Ты мне не веришь?
— Расскажи еще. Кто правил в странах, через которые ты шел на восток? Какой там был государственный строй, какие деньги?
— Я не шел пешком, — снисходительно объяснил Алекос. — Тогда я умел летать. Моя сила была велика как никогда. Я знавал многие цивилизации, многие народы, имена которых давно забыты. Мне приходилось уже завоевывать страны и давать им свои законы…
Она перебила:
— Александр Македонский — неужели это ты?..
Он не сразу понял, о ком она спрашивает, а поняв, польщено приложил руку к груди.
— Увы, это не так. Его я не застал.
— Но Алекс — твое настоящее имя?
— Почти, — поколебавшись, ответил он. — Когда я родился, ни этого имени, ни известных тебе языков еще не существовало… Я живу на свете четвертую сотню лет. Но чем дольше я жил, тем меньше меня интересовала власть. Я хотел постигнуть
— И предпочел опять стать завоевателем.
— По-твоему, у меня был выбор? Первые люди, которых я встретил, хотели меня убить. А убив их, я уже не мог вернуться к прежней отшельнической жизни. В степи не спрячешься. Чтобы выжить, мне пришлось покорить несколько племен. Они кричали: «Веди нас дальше!» И чем больше я узнавал о мире, в который попал, тем больше хотел завоевать его и создать собственную империю, с новыми законами.
Евгения со стуком отставила стул и забегала по комнате, возбужденно размахивая руками.
— Ты смеешься надо мной. Так не бывает! Хочешь убедить меня, что мы из одного мира, но между нами две тысячи лет и я пришла из времени более позднего чем ты. Говоришь, что уже тогда изобрел порох, и сверхпрочные металлы, и какие-то эликсиры… Я многое видела, но это уже слишком! Кстати, — вспомнила она, — еще ты сказал, что научился видеть и слышать лишь после Дафарской битвы. Мне и в это нужно поверить?
— Эта способность долгое время оставалсь мне недоступна. Но потом, — он усмехнулся, — ты прокляла меня, и это разбудило силу.
— Это невыносимо, — сказала она тихо. — Ты уничтожил все, все, что я делала. Я обещала Халену победу под Рос-Теорой, но ты прогнал его. Я хотела вместе с ним разбить тебя под Дафаром, а вместо этого оказалась одна в горах. Прокляла тебя — и сделала сильнее. Жаль, что я не погибла тогда, у круглого озера. Это лучше, чем видеть, как все мои старания пошли прахом.
— Ребенок, — сказал Алекос и поманил ее к себе. — Я думал, в Ианте правит колдунья с опытом столетий, как я сам. А ты всего лишь дитя, не знающее своей судьбы. — Он притянул ее ближе, обнял тонкую талию. — Тебе повезло, что мы встретились. Я не встречал раньше таких, как мы с тобой. Видно, чтобы получить эту силу, надо пройти через туман. И многие ли имеют после этого шанс выжить? Тебе уже повезло один раз, когда ты вышла из тумана здесь, на твердой земле. А теперь повезло повторно. Я смогу уберечь тебя от опасностей… хотя бы на несколько лет.
Она оттолкнула его.
— Ты убережешь меня от опасностей? Из-за тебя я уже десятки раз могла погибнуть!
— Тут ничего не поделаешь. Путь олуди в Матагальпе — это путь войны. Когда-то я тоже пытался бороться с этим, но есть вещи сильнее меня. Мы могучи, но даже собственной жизнью мы не управляем. Запомни это, это лучший совет, который я могу тебе дать.
Он подошел к двери в сад, откинул колыхавшуюся на ветру прозрачную занавесь.
— Прогуляемся? Накинь шарф — солнце садится, и уже посвежело.