На пороге Мира
Шрифт:
– Оттуда, что это его финты!
– В смысле? Совсем ты меня запутала.
– Этот псих за штурвалом – мой ученик из Кадетки. Помнишь, я как-то рассказывала?
– Постой, постой... Это тот что зачет с двадцатого раза сдал? – расплылся в улыбке Валера.
– С двадцать восьмого, – автоматически поправила Валаньева. – Вот с этих самых “зачетов” я и набрала седины в волосы, которую теперь крашу, ну и своих финтов, разбирая потом полетные записи с регистраторов.
– Ну, Настюха, ты крута безмерно! Если это твой ученик, то я снимаю шляпу – ты лучший
– Угу, воспитала маньяка, – хмуро ответила девушка. – Разрушил космодром, развязал войну...
– Э, Настьк, ты не поняла! Этот лайнер захватили террористы. Пилотов убили. Сам космолет пригнали на Камбоджи. Местные власти были с террористами заодно... Так мало того, там еще и сын нашего Императора летел, оказывается!
– Да ты что?!
– Именно. Как-то пассажирам удалось вернуть себе контроль над лайнером и повезло, что оказался на борту кто-то кто сумел заменить погибших пилотов, иначе все – каюк!
– А дальше?
– А дальше ты сама видела: на земле ракетницы, в воздухе штурмовики и истребители, еще выше планетарный щит ПКО, который и требовал снять пилот... Улетели в джунгли к повстанцам. А дальше...
– Подняли восстание, устроили революцию... Знакомо. Ленька раз пять в Кадетке общее восстание поднимал.
– Ну, да. Свергли диктатора, устроили выборы, поставили президента, объявили Республику. Тут и наш Второй Восточный Флот подошел. Всех по домам, лайнер в музей Камбоджи...
– Хэпи энд значит?
– Ну, как тебе сказать... – замялся Валера.
– Не темни! Говори, как есть.
– Пилоту Героя дали... посмертно, – отведя взгляд, сказал Анатольин. Повисла тишина.
– Как? Он же не разбился, вроде... – наконец, смогла совладать с голосом и спросить Валаньева.
– При штурме дворца диктатора. На гранате подорвался... Имя его разглашать не стали, как и имена других пассажиров.
*
Как дошла до своей каюты, Анастасия Константиновна помнила плохо. После того разговора, она словно выпала из реальности. А пришла в себя уже на собственной койке. С коммуникатором в руке. На котором уже был выбран контакт “Кадет Жестянк”. И три гудка уже отзвучали. Настя нажала на сброс вызова и обречённо уронила руку. Смысл звонить мертвому? Тут коммуникатор в руке завибрировал, сообщая о входящем вызове. Настя удивленно подняла к глазам аппарат. Вызов шел с того самого контакта, на который она сама меньше минуты назад звонила.
– Звонили, ...асия ...нтинна? – как всегда, проглатывая первые слоги ее имени отчества, спросил знакомый голос.
– Живой... – тихо не то спросила, не то констатировала она.
– Живой, – утвердительно ответил он. – “Слухи о моей смерти сильно преувеличены”.
– Начитанный мальчик, – улыбнулась лежащая на койке девушка.
– Ну, вы же знаете, – улыбнулся в “трубку” парень.
– Значит не ты Камбоджийский космодром разнес?
– О таком по телефону не говорят, – укоризненно ответил голос Жестянкина из аппарата.
– Как скажешь, – повинилась Валаньева.
–
– Спасибо. А тебя с выпуском!
– Не, не, не! Никакого выпуска! Меня за месяц до него Сомов отчислил. Так что я теперь свободный гражданский человек!
– Как же так? Добастовался?
– Нет, – рассмеялся Леонид. – Там дело личное... Вы на “Лотосе” сейчас служите? У планеты Корсунь?
– Вот об этом, как раз и нельзя по телефону говорить.
– Вам нельзя, – продолжил смеяться он. – А мне можно! Я не на службе. Может через недельку – другую загляну к вам. Выиграю региональный конкурс и загляну.
– Ты выиграй сначала!
– На учебный бой поспорим?
– Не, не, не! Наша станция твоего пилотирования не выдержит!
– Да ладно, вам, – чуть добавил обиды в голос парень. – Я научился летать не разнося все вокруг... По прямой. По пеленгу. На автопилоте. Почти...
– Вот твоего “почти” и не выдержит! Да и как ты собрался на военный объект попасть?
– Это мои сложности, ...асия ...нтинна! Не ваши! – рассмеялся парень на том конце “провода”. – Ждите!
– Ладно, “герой”. Живой главное... – сказала Валаньева и нажала на отбой вызова.
*
– Кто звонил? – мурлыкнула Лена, лежащая на плече своего личного “Ангела”.
– Та, что научила меня так летать, – улыбнулся Лёня, откладывая свой старомодный, кнопочный мобильник на тумбочку возле кровати.
– Та, что научила тебя ТАК летать? – повторила фразу парня, но с другой интонацией и четким многозначительным акцентом на слово “так”. – Я уже хочу увидеть эту отмороженную маньячку! Познакомишь?
– Не правда, – не согласился Леонид. – Асия Нтинна не такая. Она не маньячка. Она очень добрая, мягкосердечная и отзывчивая девушка, с железными нервами, ангельским терпением и всепрощающим сердцем педагога. Просто, она влюблена в полет, все равно где: в атмосфере, в космосе...
– Девушка? – приподнялась Лена. – С этого места по-подробнее. Сколько же ей?
– Двадцать шесть лет, четыре месяца и три дня, – не задумываясь ответил он.
– Ты дни считаешь?
– Просто считаю быстро и память хорошая.
– А мне тогда сколько?
– Семнадцать лет, восемь месяцев, пять дней, двенадцать часов и восемь минут, – также без запинки и паузы на обдумывание, ответил он.
Лена замолчала, прикидывая. Взяла свой коммуникатор, пощелкала на калькуляторе и задумчиво его отложила.
– То есть ты действительно следишь за мной уже четыре года? – пришла она к парадоксальному выводу.
– Ну да, я же говорил тебе.
– Это было слишком похоже на шутку.
– Так ведь это же так забавно: говорить правду, слегка изменив интонацию и выражение лица, так, что тебе ни за что не поверят, как бы ты не убеждал в своей правоте, – мечтательно улыбнулся парень.
– Но зачем ты следил? Почему именно за мной?
– Ты мне нравишься. И раньше нравилась. Это ведь естественно: смотреть на то, что тебе нравится?