На пороге Мира
Шрифт:
– Зато, она завтра сдерживаться не станет и покажет свой настоящий максимум, то, чего я от нее так истово жажду, с нашей первой встречи, с первого полета.
– Псих.
– А кто отрицает-то? – усмехнулся Леонид. Вот только взгляд у него не смеялся. Был он почти таким же, как на похоронах. Только в самой глубине еще и опасный блеск добавился. Азартный опасный блеск.
====== глава 54 ======
– Мы, наконец, смогли вычислить предателя, – заявил вошедший в рабочий кабинет Императора невзрачный человек в черном офисном костюме. Это
– И кто же?
– Сонин.
– Сонин? Уверены?
– Полностью. Это он устроил “случайный” побег Наследника. Он же навел на лайнер исполнителей. Не смог закончить дело в Камбодже, так как Кашим... старший лейтенант Особого Отдела Контрразведки Жестянкин, постоянно ему мешал. Даже в те три дня, что тот “оставил” Принца на попечении нового президента Камбоджи. Тогда Сонин уже ничего не мог сделать: похищение было невозможно, так как крейсер Альянса уже ушел из системы, а “Сапсан” уничтожен. Других способов покинуть планету у него не было, так как Жестянкин уничтожил космодром Меконга – единственный космодром на планете.
– Удачно они встретились, хоть и несколько раньше, чем мы рассчитывали.
– Случайности бывают даже в нашем деле. Это стоит учитывать. Хоть и редко, но такое случается.
– Сонина взяли?
– Пока нет. Он убыл вместе с Принцем на Корсунь.
– Жестянкин с ними?
– Да, с ними. Но есть проблема.
– Какая? – нахмурился Император.
– По оценке психологов, которые работают с Жестянкиным, он сейчас нестабилен. Смерть Гонцовой повлияла на него слишком сильно.
– Он же сам убил ее? Разве нет? – удивился Император.
– Точно так. Убил. Как угрозу раскрытия. Она слишком близко подобралась к нему и вскрыла почти все слои его легенды, самостоятельно добралась даже до правды про Кашима, пусть пока и не всей, и требовала раскрыть ей имя человека, отдающего приказы. Все это он отразил в своем докладе.
– Тогда почему? Если он сам принял и сам выполнил это решение? – удивился Император.
– Она слишком близко подобралась к нему. Он слишком к ней привык. Как оказалось. Не досмотрели, наша ошибка. Надо было вербовать ее, а не устранять.
– Теперь поздно жалеть... Надо же, – подивился Император. – И у такой идеальной машины для убийства оказывается есть слабости.
– Отдать приказ на устранение Сонина? – не стал углубляться в философские рассуждения Семечкин.
– Нет. Дождемся возвращения и возьмем живым. Стоит попытаться сыграть через него: раскрытый предатель – полезный предатель.
– Есть угроза повторного покушения, – предупредил Семечкин.
– Кашим справится, –
– Кашим нестабилен, – напомнил Семечкин.
– Вот и стабилизируется: массовые убийства – его любимое занятие. Так пусть развлечется, пар выпустит, если они рискнут повторить попытку. Кашим как раз сейчас должен быть о-о-очень злым.
*
– Ты уверен, Лёнь? – уже около истребителя спрашивал Иван. – Ты же вчера на другой машине тренировался. Уверен, что стоит без подготовки? Я ведь, так понимаю, что этот бой важен для тебя.
– Да, какая разница, второй или третий? Сейчас по кружочку с Асией Нтинной дадим перед началом, как раз хватит с машиной познакомиться.
– Все равно, не нравится мне это, – покачал головой Иван. – Как вы вообще-то летали вчера на неисправных истребителях?
– Пронесло и ладно. Третий то с восьмым исправны, вот на них и потанцуем!
– Я смотрю, ты повеселел даже, – заметил Иван, глядя на полубезумную улыбку и лихорадочный блеск в глазах Леонида. – Ожил.
– Бой. Все что у меня осталось в жизни – бой. Я рожден для боя и это все, что я действительно хорошо умею. Это то, что делает меня живым. Бой с сильным противником. А она – очень сильна, хотя так и не скажешь...
– Ты пьяный что ли? – принюхался Иван, уловив знакомые нотки в воздухе.
– Не обращай внимания, меня алкоголь не берет, как и любая другая наркота – последствия обучения в контрразведке.
– А пил тогда зачем? Если не берет?
– Для храбрости, – ухмыльнулся Леонид. – Как в древности: сто грамм перед боем. Традиция, – пожал он плечами.
– Что-то ты мне все больше не нравишься, – покачал головой Иван. – Ну, всякое в жизни случается, умерла – бывает. Ты-то живой, значит жизнь продолжается. Встретишь еще свою единственную!
– Вань, давай после боя поговорим, а? Не порть мне настроения? – скривился Леонид. Потом запрыгнул в кабину и натянул на голову шлем. – Дождик, дождик, хватит литься...
– ...Лёня хочет веселиться! – закончил за друга Наследник Императорского Престола.
– Именно! – рассмеялся Леонид и подал команду на герметизацию кабины. Затем корпус засеребрился активированным ферритом.
– Удачи, парень... – тихо сказал Иван вслед удаляющемуся к шлюзовой камере Универсалу. Второй такой же синхронно двигался по восьмой пусковой дорожке.
– Центр, я Птичка-3, в шлюзовой камере, готов к старту!
– Птичка-3, давление в шлюзовой камере выровняно с наружным, открываю переборку. Можете стартовать.
– Стартую!
– Центр, Птичке-8, я в шлюзовой камере, готова к старту.
– Птичка-8, давление выровняно, открываю переборку, можете стартовать!
– Стартую!
– Птичка-8, Птичке-3: пару кружочков для разминки?
– Птичка-3, Птичке-8: согласна.
Два Универсала пошли на облет станции, давая возможность пилотам слегка привыкнуть к машинам. Шли красиво, ровно, крыло в крыло.