На пороге «оранжевой» революции
Шрифт:
В ночь на 21 августа 1968 г. армейские соединения СССР, а также войска ГДР, Венгрии, Польши и Болгарии общей численностью 650 тыс. человек вошли на территорию Чехословакии и заняли страну. Акция была осуществлена на основе коллективного решения государств – участников Организации Варшавского Договора. Накануне Маршал Советского Союза А.А. Гречко проинформировал министра обороны ЧССР М. Дзура о готовящейся акции и предостерег от оказания сопротивления со стороны чехословацких вооруженных сил. Соединения и части союзных войск размещались во всех крупных городах, особое внимание уделялось охране западных границ ЧССР. Стремительный и согласованный ввод
200-тысячная чехословацкая армия не оказала никакого сопротивления, она пребывала в казармах и до конца событий оставалась нейтральной. Население, главным образом в Праге, Братиславе и других крупных городах, проявляло недовольство, но реальных попыток активного сопротивления не было. Протест выражался в сооружении символических баррикад на пути продвижения танковых колонн, работе подпольных радиостанций, распространении листовок и обращений к чехословацкому населению и военнослужащим стран-союзниц. По неофициальным данным, около 25 чехословацких граждан были убиты во время демонстраций.
21 августа группа стран (США, Англия, Франция, Канада, Дания и Парагвай) выступила в Совете Безопасности ООН с требованием вынести «чехословацкий вопрос» на заседание Генеральной Ассамблеи ООН, добиваясь решения о немедленном выводе войск стран Варшавского Договора. Представители Венгрии и СССР проголосовали против. Позже и представитель ЧССР потребовал снять этот вопрос с рассмотрения ООН. Ситуация в Чехословакии обсуждалась также в Постоянном совете НАТО. С осуждением военного вмешательства пяти государств выступили правительства Югославии, Албании, Румынии и Китая.
С ЧССР был подписан договор об условиях временного пребывания советских войск на территории Чехословакии. Была восстановлена цензура печати, расформированы антикоммунистические организации; к концу 1969 большинство либеральных начинаний было ликвидировано – ЧССР осталась в составе «советского блока» еще на 20 лет, пока «„бархатная революция“ не произошла в самой Москве.
Военное вторжение в Чехословакию и подавление «пражской весны» сильно ухудшило положение СССР. Теперь на сторону его противника в холодной войне перешла левая интеллигенция Запада, включая руководство его главных компартий («еврокоммунизм»). Для СССР начался новый этап холодной войны – не только без союзников, но и с западными компартиями в роли скрытых, а то и явных противников. Поскольку советская интеллигенция, включая часть номенклатуры КПСС, была в общем западнической, она совершила, с некоторым отставанием, тот же поворот – к еврокоммунизму, а затем либерализму. Вторжение в ЧССР сплотило «шестидесятников» как открыто антисоветскую силу.
«Пражская весна» стала экспериментом над советской интеллигенцией, как кислота, которой проверяют фальшивую монету. Конечно, вторжение не было реальной причиной антисоветского поворота, а лишь удобным поводом, моральным прикрытием. Не в «социализме с человеческим лицом» было дело. Ведь в 90-е годы, когда деятели «пражской весны» выявили свою суть, никто из их российских почитателей не признал, что тогда, в 1968 г., он ошибался, а Брежнев, Гречко и другие старики были по сути правы.
Дубчек вовсе не был «коммунистом-романтиком». После 1989 г. он сидел во главе парламента и штамповал все антисоциалистические законы. Какой же это идеализм? Это обычное, виденное позже в Москве поведение номенклатурного отпрыска, который легко переходит на службу
Из-за чего же хлопотала тогда советская элитная интеллигенция и пошла в 1968 г. на первый открытый конфликт с властью? Ей было противно, что Россия борется за свои жизненные интересы как держава – теми же средствами, которые Запад применял и применяет без зазрения совести. У США вообще никаких моральных проблем при этом не возникает, но наши демократические интеллектуалы за это даже больше их уважают. США открыто объявляют большие части мира зоной своих интересов и запросто вводят туда войска, предварительно уничтожив с воздуха множество людей – российским интеллигентам-демократам это даже нравится.
В 1968 г., пойдя ради спасения всего блока и Варшавского договора на вторжение в ЧССР, советское руководство, конечно, предвидело, какой тяжелый урон это нанесет СССР. Это было, прямо скажем, плохое решение. Но все попытки даже сегодня, после того, что мы повидали за последние 30 лет, заново «проиграть» ту ситуацию, не позволяют надежно определить, какое решение было бы лучшим. Лучшим в интересах СССР, а не его противников.
Август 1968 г. – бой в холодной войне при отступлении. Наверх уже шло поколение горбачевых и шеварднадзе.
Глава 6. «Красный май»: студенческий мятеж 1968 г. во Франции
После прихода в 1958 году к власти во Франции де Голль (ему к этому времени уже было 68 лет) установил авторитарный режим. Он проводил конституционные реформы, все более ослабляющие значение парламента и все более усиливающие власть президента. Его программой было совершение Францией «мобилизационного рывка» в рамках общей концепции догоняющего развития. Исторический опыт многих стран показывает, что успешные программы такого типа осуществляются только в условиях достаточно авторитарной власти.
Вместе с тем де Голль проводил самостоятельную внешнюю политику, которая укрепляла независимость Франции от союзников по НАТО и способствовала повышению авторитета страны на международной арене. Франция официально признала Китайскую Народную Республику, вывела французские войска из подчинения НАТО и потребовала вывода штаба НАТО из Франции. В стране было ускорено развитие программ ядерного вооружения, и поэтому Франция отказалась подписать договоры о прекращении ядерных испытаний и о нераспространении ядерного оружия. Де Голль открыто критиковал войну США во Вьетнаме, осудил позицию Израиля в арабо-израильской войне 1967, налаживал более тесные связи с СССР и другими странами Восточной Европы и препятствовал вступлению Великобритании в Общий рынок.
Послевоенный период был отмечен стабильным ростом экономики, и, как следствие, низким уровнем безработицы и даже нехваткой квалифицированной рабочей силы. Однако рост требовал инвестиций в производство и технологию, притом что социальная сфера (вложения в здравоохранение и соцобеспечение) отставала. Три миллиона парижан жили в домах без удобств, половина жилья не была оснащена канализацией, 6 миллионов французов жили за чертой бедности. На заводах практиковались сверхурочные, часто при сохранении низкой зарплаты. В 1936 г. правительством Народного Фронта была введена 40-часовая рабочая неделя, но к середине 1960-х она выросла до 45 часов. Условия жизни иммигрантов были лишь чуть лучше, чем в «третьем мире», заводские общежития были переполнены, люди жили в антисанитарных условиях.