На поводу у сердца
Шрифт:
Детально сканируя моё лицо, Харт продолжает пребывать в полном молчании, заставляя меня отсчитывать скоростные удары сердца, что отдаются болью в каждой клетке тела. Когда же он внезапно приподнимает свою руку к моей брови и слегка касается продольной раны, меня точно электрошокером прошибает от головы до пят, вынуждая резко ухватиться за его запястье.
И снова всё повторяется: время теряет своё значение, а мир утрачивает чёткость, пока мы переплетаемся в поединке пронзительных взглядов, одинаково сильно не желая друг другу уступать. Разница между нами лишь в том, что для него это ничего не значит и не составляет особого труда запускать свою тьму мне под кожу,
Это всё неправда! Между нами нет ничего настоящего. Помни об этом, Ники. Помни!
– Давайте договоримся, мистер Харт, – первой не выдерживая нашего зрительного состязания, выдаю сквозь судорожный выдох. – Вы сможете прикасаться ко мне, как и когда вам заблагорассудиться, но только после того, как наш рабочий контракт вступит в силу. Если, конечно, вы соизволите согласиться принять меня в свой многочисленный штат сотрудников, – сдержанно проговариваю я, отстраняя его руку от своего лица, и вмиг ощущаю, как атмосфера в комнате накаляется до опасной отметки, когда в черноте его глаз проявляется злость.
Злись, Адам, злись сколько влезет. Можешь хоть сгореть в костре своей ярости. Это всё равно не сравнится с тем, что ты заставил меня пережить, и тем, что мне ещё как-то предстоит вытерпеть.
Мне кажется, или я даже улыбаться немного начинаю? По ходу, да. Обидно только, что этот мастер контроля над эмоциями долго насладиться видом своей злости не позволяет: как всегда, с завидной лёгкостью справляется с негодованием и вновь смеряет меня снисходительным взглядом. Таким бездушным, словно не на человека смотрит, а оценивает качество товара, который планирует приобрести. Хотя… именно этим я для него и являюсь – ничего не значащей безделушкой, которую он будет трахать в любое время суток, в любом месте, наслаждаясь эффектом своей силы до тех пор, пока не надоест.
Но у меня уже было время смириться с этим гадким фактом, который чуть было вконец не сломил меня. Я смогла найти в себе силы вернуть себя к жизни, прикрепив мысленную заметку о том, что когда-нибудь, возможно, я стану особенной для кого-то другого мужчины, который будет искренне любить не только моё тело, а именно меня, такой, какая я есть, со всеми достоинствами и недостатками. Но этим мужчиной никогда не будет Адам Харт. Он получит моё тело, но ещё раз испепелить мне всю душу я ему не позволю, и потому сейчас я просто терпеливо и стойко выдерживаю его пристальный взгляд, разрешая себе облегчённо выдохнуть, а телу – отмереть, лишь когда он наконец завершает тщательный осмотр будущего приобретения и возвращается к рабочему столу, тут же нажимая на кнопку стационарного телефона.
– Сара, перенеси мою встречу с Грегором на другой день, – монотонно проговаривает Адам и, растягивая губы в своей фирменной страшно-красивой улыбке, смотрит на меня. – Присаживайтесь, мисс Джеймс, и мы прямо сейчас приступим к обсуждению условий вашего счастливого контракта.
Глава 1
Спустя несколько дней после благотворительного приёма Роберта Харта.
Может ли моя жизнь стать ещё хуже?
Когда-то я зареклась даже в мыслях не задаваться этим вопросом, ведь мне давным-давно известно – хуже может быть всегда.
Но что мне неизвестно, так это когда же наконец станет лучше? Хоть на немного? Должен же существовать некий предел чёрной полосы неудач, достигнув которого, наконец наступает белая и все существующие проблемы начинают плавно снижать свои обороты. Не могу же я быть настолько невезучей, что в моей жизни всегда всё будет только неумолимо скатываться по крутому наклону вниз, без единой возможности подняться хоть на одну ступеньку выше. Но если же это именно так, то можно я уже просто достигну дна, расшибусь в лепёшку и отключусь навечно?
После того проклятого вечера, что из сказочного сна вмиг превратился в один из самых страшных кошмаров моей жизни, я день за днём хожу словно неживая. И, говоря это, я в прямом смысле имею это в виду. После побега от Харта и нечеловеческой душевной агонии, которую он заставил меня пережить, я ощущаю себя пустой, безэмоциональной, непроницаемой для любых внешних раздражителей. Я думала, что полное опустошение и безразличие ко всему вокруг по своему обычаю быстро сменится цунами неконтролируемой ярости, но нет. Ничего подобного. Даже спустя больше недели вспышек гнева я в себе так и не наблюдаю, как, впрочем, и любых других эмоций, отчего каждый день я проживаю точно робот, выполняющий все действия на автопилоте.
Но, наверное, оно и к лучшему, потому что не знаю, как бы справилась с возросшим объёмом дерьма в своей жизни, а точнее – в своём бесцельном и убогом существовании, если бы не пребывала в этом эмоционально коматозном состоянии.
Теперь меня совершенно перестал выводить из себя пьяный балаган в доме, а за всю прошедшую неделю у нас с Филиппом не произошло ни единой стычки, что за всё время нашего сожительства является абсолютным рекордом. Также меня нисколько не заботит затянувшаяся моральная травля моих стервозных коллег в стриптиз-клубе, которые, узнав о незаслуженно (по их мнению) щедрой премии и благосклонном отношении Эрика ко мне, поставили себе цель за спиной боссов устроить мне «сладкую» жизнь на работе.
И вроде бы они уже давно должны были угомониться, ведь с той ночи, когда я сбежала из приватной комнаты, прошёл почти месяц, но почему-то по сей день не проходит и смены без их косых взглядов, грязного обсуждения и едких комментариев о моей персоне, постоянного разбрасывания моих личных вещей по всей гримёрной и якобы нечаянных толчков и подножек, из-за которых я пару раз чуть было не подвернула ногу и определённо точно заработала несколько синяков.
Серьёзно, звучит как детский сад, группа – ясли, но вот с такими недалёкими суками мне приходиться работать каждую ночь. И при обычном своём взрывном характере я бы давно поразукрашивала всем паскудным девкам их намалёванные лица, но сейчас, когда я ни в какую не могу найти тот самый спасательный лучик света, что разжёг бы во мне желание жить, мне не составляет никакого труда полностью игнорировать все выпады стриптизёрш в мой адрес.
Но и это не самое дерьмовое изменение, произошедшее в моей «прекрасной» повседневности, что без моего нового безжизненного режима давно бы лишило меня всех нервных клеток и точно довело до убийства.
Как мы и договаривались с Марком после неожиданной встречи с ним на приёме – за его молчание я должна удерживать свою неприязнь к нему при себе, скрывать от Эмилии все его похождения и, самое унизительное, – быть его «девочкой на побегушках». И, знаете, это словосочетание Марк оправдывает с лихвой, отрываясь на мне по полной программе.