На пределе

Браун Сандра

– Шанталь?

Она сообразила, что Андре уже не в первый раз окликает ее, желая привлечь внимание.

– Извини. Ты что-то сказал?

– Он тебя обидел?

– Да нет же, нет! – быстро заверила она его. – Он не понимает, почему сегодня никто не работает. Мне пришлось ему объяснить.

В его глазах, следивших за удалявшимся Скаутом, таились подозрение и ненависть.

– Не обращай внимания, Андре, – сказала она. – Веселись.

Он подошел к группе молодых людей, среди которых находилась и очаровательная Марго. Шанталь опустилась на песок, ноги больше не держали ее, так она расстроилась после стычки со Скаутом. Прислонившись спиной к стволу пальмы, она закрыла глаза и постаралась успокоиться.

Ей становилось все труднее и труднее сопротивляться ему. Вечерами, когда она ощущала на себе его пронизывающий взгляд, ей хотелось отреагировать, как приказывало ей тело. Хотелось подойти к нему, по-женски удовлетворить его голод, который, она знала, снедает его. Ей очень хотелось, но она не могла позволить себе это.

Ей мешала гордость: она не позволит, чтобы он употребил ее тело, а потом отбросил и уехал к своей Дженнифер, которая будет ему идеальной женой.

Она знала, что островитяне защитят ее, будучи ей верны. Если возникнет необходимость, они защитят ее от вожделений Скаута. Но куда больше она страшилась собственного вожделения. Тут ее сознание не обеспечивало ей надежной защиты.

– Далеко еще? – Скаут остановился на тропинке, чтобы обтереть потное лицо уже совершенно промокшим платком. – Сколько метров?

Джонни с любопытством взглянул на него.

– Жара совсем меня доконала. Обращаюсь к ребенку, который не понимает ни одного моего слова. Впрочем, в этом столько же смысла, сколько во всех моих поступках с той поры, когда я последовал за этой принцессой-островитянкой из танцевального зала. А ведь я должен был знать, что тут что-то не так, Джонни. Берегись женщин в белом, которые двигаются и говорят как богини. Расплачиваться придется очень скоро.

Джонни в недоумении смотрел на него.

Скаут вздохнул и продолжал восхождение. Они вышли из деревни несколько часов назад. Скаут принял решение: раз ему не удается убедить Шанталь, то, может, он сумеет вбить что-нибудь в голову ее отцу.

Скаут подозревал, что у француза наверняка не все дома. В противном случае, зачем он торчит в этих предгорьях, где водятся все известные человечеству виды насекомых и еще несколько неизвестных? Жара стояла несусветная, и Скаут казался себе рождественской индейкой, зажариваемой в собственном поту.

Вулкан постоянно оставался справа по ходу. Время от времени Голос Грома выбрасывал раскаленные камни и пар, словно напоминая о своем присутствии и связанной с ним угрозе. Неужели человек может жить в таком пекле? По-видимому, Джордж Дюпон мог. Скаут был уверен, что Джонни понял, кого он хочет видеть. Когда Скаут спросил, где можно найти Дюпона, мальчик охотно кивнул и показал на холмы по другую сторону ущелья.

– Я знаю, что он там, но где именно? – терпеливо вопрошал Скаут. Он жестами объяснил мальчику, что хочет, чтобы его проводили к старику. Через несколько минут они уже отправились в путь. Теперь Скаут начал сомневаться в разумности этого мероприятия. Когда они выходили, он не имел представления, как далеко им придется идти. Ему было жарко, хотелось пить, раненая нога ныла.

Наконец они достигли вершины на другой стороне ущелья, и Скаут обнаружил джип, прикрытый маскировочной сеткой. Его сердце возбужденно забилось. Ключей в зажигании не было, но он всегда сумел бы соединить провода. Однако, едва взглянув в страдальческие глазенки Джонни и заметив, что у него дрожит нижняя губа, Скаут отказался от этой мысли. Он совсем не хотел, чтобы в его исчезновении обвинили ребенка. К тому же ему хотелось закончить возведение моста. Он был совестлив, придерживался своей этики, правила и принципы которой с детства преподал ему его отец – служащий со Среднего Запада.

А еще ему хотелось встретиться с Джорджем Дюпоном, явно гениальным, но эксцентричным господином. Сам Кори Рейнолдс доверился профессиональному мнению этого француза насчет Голоса Грома, и уж коли его компания вложила миллионы в строительство курортного комплекса, то Рейнолдс наверняка считал, что вулканолог знает свое дело.

Была, конечно, и еще одна причина, по которой он отказался от идеи завладеть джипом. Шанталь! Она поверила, что он закончит строительство моста. Он пообещал ей. Он не может вот так все бросить и исчезнуть. Если он сбежит, он унизит ее в глазах жителей деревни, которые явно ее обожают. Да и вообще, разве может он уйти не попрощавшись?

– Чересчур уж я порядочный, даже во вред себе, – пробормотал он, обращаясь к Джонни. – Бойскаут, чтоб мне было пусто.

Джонни важно кивнул, соглашаясь и определенно испытав облегчение. Они оставили джип стоять на прежнем месте.

Наконец, пройдя долгие километры и пролив литры пота, они приблизились к зарослям, и Джонни внезапно рванулся вперед напрямик, на ходу выкрикивая что-то по-французски и энергично жестикулируя. Он хотел, чтобы Скаут взглянул на вершину крутого холма.

– Там? – удрученно спросил Скаут.

– Oui.

– Прекрасно.

Скаут глубоко вздохнул и начал взбираться по извилистой каменистой тропке. Прислонив ладони ко рту, он громко закричал:

– Джордж Дюпон!

Птицы в джунглях протестующе загомонили, возмущаясь, что кто-то нарушил их покой.

– Мистер Дюпон. Меня зовут Скаут Ритленд. Я хотел бы увидеться с вами, сэр. Я уверен, ваша дочь рассказывала вам обо мне.

Он подождал минуту. Никакого ответа. Возможно, старик глуховат. Скаут предполагал, что Дюпон владеет английским, но тут ему пришло в голову, что он не может знать это наверняка. В таком случае, зачем надрываться? Скоро он встретится с ученым лицом к лицу.

Щадя больную ногу, он с осторожностью взобрался по склону. Последние несколько особенно трудных метров ему помог преодолеть Джонни. Когда Скаут достиг ровной площадки на вершине, он наклонился, уперся ладонями в колени и попытался отдышаться. Пот собирался над бровями, но брови не помогали, он струился по лицу, капал с кончика носа и затекал за ворот. Он попадал и в глаза, отчего они слезились. Скаут не спеша выпрямился и вытер лицо тыльной стороной ладоней, но, поскольку они тоже были влажными от пота, существенной пользы это не принесло. Глаза щипало, он плохо видел. Именно поэтому он не сразу поверил своим глазам. Он несколько раз моргнул и изумленно потряс головой.