На прорыв времени! Дилогия
Шрифт:
То есть все выглядит отвратительно даже с бомбой. Но она – единственный шанс. Шанс хотя бы на сохранение статус-кво.
«Надо продержаться еще полгода. Любой ценой. А там попробуем блефовать», – это была одна из последних мыслей президента Соединенных Штатов Америки Гарри Трумэна, ставшего первой жертвой «снайпера-одиночки».
24 декабря 1946 года. Вашингтон, неподалеку от Белого дата
Марк
Он прошел войну с Японией от первого до последнего дня, получив ранение через час после подписания островитянами капитуляции – какому-то офицеру Императорской армии про сие неблагодарное действо сообщить забыли.
Ранение было не опасное, но, учитывая кучу наград снайпера, его отправили домой, подлечиться и отдохнуть.
Здесь он, собственно, и остался – сержанта, разглагольствующего о политике и о том, что япов надо было стереть в порошок вместе с русскими, заметил один человек, сообщивший о таком вот товарище «куда следует».
«Где следует» подсуетились, и в самом скором времени к выписанному из госпиталя Марку, отмечавшему это радостное событие в баре, подошел неприметный человек в сером плаще.
Прямой как лом и такой же простой, сержант даже не заметил, как ему промыли мозги. «Лучшая ложь – правильно поданная правда». Это придумали не вчера и не позавчера. Так что уже всего несколько недель спустя ветеран был свято уверен, что нынешний президент – совсем не то, что нужно Америке в это непростое время. Тем более что его и не выбирали – хозяином Белого дома Трумэн стал после смерти Рузвельта. В естественности которой, кстати сказать, Марк тоже уже не был уверен. И это только увеличивало счет – ведь Франклин Делано Рузвельт для Батлера был кумиром, символом Америки, ее спасителем…
Но этого было мало. Более того, на убийство президента сержант не пошел бы ни за что. Для такого перелома должно было произойти что-то действительно страшное. Например, «Аргентинская катастрофа», в которой американцы потеряли огромное, по их меркам, количество солдат. И в числе павших был отряд Марка – его друзья и боевые товарищи. На тлеющие угли ненависти умелые оперативники подлили достаточное количество бензина, чтобы пламя костра ярости сержанта взлетело к небесам.
Пропаганда пыталась смягчить удар как могла – но даже рядовому американцу было понятно, что, несмотря на бравурные реляции, все действительно серьезно.
Выбирая инструмент для «работы», Батлер остановился на «Арисаке», с которой прошел большую часть войны и которая его ни разу не подводила, несмотря на нестандартный боеприпас. Хотя друзья человека в плаще предлагали ему и винтовку Мосина, и «маузер», и «Ли-Энфилд», и даже родной «Гаранд».
И сейчас, находясь почти в восьмистах метрах от лужайки, ждущей президента, Марк внимательно рассматривал окрестности, пытаясь угадать, откуда появится цель.
Сегодня Гарри Трумэн должен будет появиться на лужайке для того, чтобы произнести для журналистов несколько слов. Про величие Америки, про ее приверженность демократии и миру во всем мире, про зло коммунизма, наползающее на свободные страны…
Марк знал расписание этой церемонии едва ли не по секундам – спасибо «плащу». Кроме того, он также знал, что его сектор будет проверен не слишком хорошо – у отвечающего за это полицейского тяжело болеет жена, и ему пригодится несколько лишних баксов, предназначенных на покупку лекарств и хорошего доктора.
Фигура одетого в костюм человека, вышедшего из дома в сопровождении каких-то людей, показалась ветерану знакомой.
«Цель?» – вопрос, ярким огнем горевший в голове рыжеватого англосакса, не давал ему сконцентрироваться. Наконец, глубоко вздохнув и выдохнув несколько раз, ветеран собрался.
«Точно он. Другого шанса может и не быть», – обычная выдержка и осторожность, столько раз спасавшие снайпера на войне, на сей раз ему отказали. Выстрел из глубины дома прозвучал практически бесшумно, приглушенный толстыми стенами и шумом едущих по своим дела авто. Но, следует отметить, выстрел был произведен настолько хорошо, насколько это вообще возможно.
Пуля, пролетев более чем приличное расстояние, попала не туда, куда метил сержант. Взятые поправки были не совсем верны, и кусочек раскаленного металла попал не в грудь, а в горло хозяина Овального кабинета. Этого, однако, хватило, чтобы тридцать третий президент Соединенных Штатов Америки скончался, не приходя в сознание.
Батлер не знал, что всего полторы минуты спустя после этого выстрела его прошьет автоматная очередь «женатого» полицейского. Что еще через пару дней уже и полицейский повесится, «не сумев выдержать чувства вины».
И тем более он не знал, что это убийство ничего, по сути своей, не изменило.
25 декабря 1946 года. Бразилиа-Ардженто, президентский бункер
– Жозе? – негромкий голос друга вырвал президента из объятий Морфея.
– Что случилось?
– Американцы эвакуируются из Рио.
– Что? Точно? Когда?
– Только что пришло подтверждение от одной из наших спецгрупп. Они уже грузят первую партию солдат.
– Но почему? Ведь наше наступление в Панаме с треском провалилось?
– Вчера русские стратегические бомбардировщики нанесли удар по Пёрл-Харбору. Результат примерно как после японской атаки, – Гаспар улыбнулся. – Теперь гринго боятся, что им не хватит силенок сражаться сразу везде. А без снабжения мы их сотрем в порошок в наших джунглях – и они это прекрасно понимают.
Альверде встал из кресла, в котором спал, и с хрустом потянулся.
– Только один вопрос, дружище. Как русские прорвались к Гавайям, и как они достигли такого результата?
– Понятия не имею. Но их стратеги – та еще головная боль. Пролетели на огромной высоте и сбросили несколько десятков планирующих авиабомб. Накрыли, как на полигоне.
– Сильно! – Дождавшийся вскипания воды президент заварил себе чаю. – Думаю, теперь Рождество будет для американцев гораздо более грустным праздником.