На прорыв времени! Дилогия
Шрифт:
– А какое место вы отводите в плане данной операции Особой армии?
– Мобильного резерва. Если на каком-то участке у нас начнутся серьезные затруднения, мы используем Особую армию. Кроме того, их летательные аппараты будут помогать корректировать движение войск и направления ударов, а также участвовать в корректировке артогня. САУ Особой армии примут участие в артиллерийской подготовке на начальном этапе наступления.
– Их артиллерия столь необходима? Ее же вроде немного? – Сталин удивленно посмотрел на маршала.
– Каждая их самоходка способна заменить
– Еще что-нибудь хотите добавить, Борис Михайлович? – Сталин закурил трубку и подошел к окну.
– Конно-механизированная группа будет нашим вторым эшелоном в этой атаке. Когда наши войска прорвут оборону немцев под Минском, то мы введем ее в прорыв, закрепляя успех. Ее целью будет взятие Гродно и удар в направлении городка Сувалки. – Маршал показал означенные направления на карте.
– Что же, цели прэдстоящей операции ясны, задействованные силы обозначены. Как у нас с подготовкой?
– Боеприпасы, топливо заготовлены. Довольно плохо с ремонтными мощностями, товарищ Сталин, но это мы быстро исправить не можем.
– Ладно. Теперь, товарищи, давайте перейдем к обстановке на Южном фронте…
15 июля 1941 года. Москва.
Весь день капитан Антонов чувствовал волнение. Это же надо, встреча с самим Сталиным! Это просто уму непостижимо! Причем уже завтра.
Владимир не удивлялся своему волнению. Это было как-то понятно, что ли. Все же завтра он увидит человека, правившего Россией дольше любого царя. По крайней мере, капитан слышал что-то вроде этого.
Так что завтрашняя встреча была, мягко говоря, волнующей. Расхаживая по гостиничному номеру, Владимир принялся напевать что-то из репертуара «Любэ», не обратив внимания на то, что приставленный к нему охранник внимательно прислушивается к мелодии.
– Простите, товарищ капитан. Можно вопрос? – Владимир поднял голову и посмотрел на спрашивающего. Тот выглядел явно заинтересованно.
– Конечно, Андрей.
– А что это вы за песню напеваете? Просто я слежу за эстрадой, но такой песни не слышал.
– Эээ… ну как вам сказать. – Капитан несколько растерялся. Он понятия не имел, знал ли этот человек о пришельцах из будущего. Поэтому, решив не рисковать раскрытием государственной тайны, соврал: – Я, когда на фронте был, написал.
– Вы молодец, товарищ капитан. Мне нравится. Может, сыграете как-нибудь?
– Да-да, конечно. Буду рад.
От дальнейшего смущения Антонова спас своим появлением Ледников.
– Ну что, герой, готов к завтрашнему?
– Так точно, товарищ генерал армии. Волнуюсь только слегка.
– Ну, волнение – это нормально. Я тоже слегка дергаюсь – все-таки твой генерал не камень. Но это понятно. Встречаемся все-таки со Сталиным, а не, мать его, с губернатором нашим каким-нибудь. Так что ложись спать, сынок, завтра будешь дергаться.
– Есть ложиться спать, товарищ генерал армии!
Усмехнувшись, генерал Ледников вышел из номера.
– Итак, Лаврентий Георгиевич, благодаря действиям вашей группы Красная Армия успела завершить мобилизацию.
– Спасибо, товарищ Сталин. Я должен отметить, что и генерал Соломенцев, и генерал Веткач отлично справились со своими обязанностями. А также офицеры и солдаты. А что касается нашей помощи… У меня ни секунды не возникало сомнений, когда я понял, в какую ситуацию мы попали. Победа над фашистским Рейхом и восемьдесят лет спустя считается одним из важнейших достижений нашего государства.
– Что ж, товарищ Ледников, не зря вы свой орден получили.
– Служу Советскому Союзу, товарищ Сталин!
– Да ладно вам, Лаврентий Георгиевич, мы здесь одни, не надо подобных восклицаний. – Сталин с улыбкой помахал руками. – Можно просто Иосиф Виссарионович. У меня вот к вам какой вопрос, товарищ Ледников. Что вы можете сказать о капитане Антонове?
Увидев, как напрягся генерал, Сталин покачал головой:
– Да не волнуйтесь вы так, никто его в лагерь отправлять не собирается и записывать в немецкие шпионы тоже. Просто товарищ Берия рассказал, что один из его людей слышал, как товарищ капитан напевал некую весьма приятную песенку, приписанную товарищем Антоновым себе.
– Он мне доложил об этом инциденте, тов… Иосиф Виссарионович. Напевая эту песню, он не ожидал интереса со стороны охраны. Когда таковой интерес возник, то капитан Антонов, не зная, известно ли охране о происхождении нашей группы, предпочел ввести охранника в заблуждение, чем рисковать раскрытием государственной тайны.
– Это предусмотрительно, товарищ Ледников. Но вы меня недопонимаете. – Увидев удивленный взгляд генерала, Сталин пояснил: – Товарищ Антонов у нас герой. Спланировал и провел операцию по захвату командующего двадцать четвертым корпусом. Провел ее с риском для жизни и даже получил ранение, прикрывая отход группы. А стране нужны герои, товарищ Ледников. Стране нужны примеры, эталоны, к которым стоит тянуться. Эдакий шаблон «таланта во всем». И мы с товарищем Берия выбрали одним из героев товарища Антонова. И его «песнопения», – Сталин усмехнулся, – нам только на пользу. Согласно охраннику товарищу Колядову, голос у вашего капитана хороший. Так что помимо воинского искусства товарищ Антонов будет осваивать искусство музыкальное. Так что хотелось бы услышать и ваше мнение, Лаврентий Георгиевич. – Сталин вновь стал называть Ледникова по имени-отчеству.