На пути к Академии (На пути к Основанию)

Азимов Айзек

И в самом деле, он очень многое успел забыть. Не потому, что восемь лет – такой уж большой срок, а потому, что для двадцатилетнего это две пятых жизни, наполненных бесконечными событиями, а его жизнь после отъезда из Биллиботтона так сильно изменилась, что прошедшее ему виделось, как в тумане.

Но главное – запахи. Запахи тут были те же самые. Он остановился у кондитерской, приземистой и неряшливой на вид, и уловил запах кокосового мороженого – такого запаха он давно не ощущал. Даже тогда, когда он покупал трубочки с кокосовым мороженым, даже тогда, когда вывеска гласила, что они приготовлены «по-далийски», это все были бледные призраки – не более того.

Рейч почувствовал сильнейшее искушение. Зайти? А почему бы нет? Кредиток у него хватало. Дорс рядом не было, а то бы она непременно поморщилась и сказала бы что-нибудь насчет того, что там грязно. Но тогда, в старые добрые времена, кому какое дело было до чистоты!

Освещение внутри магазина было такое тусклое, что глаза Рейча долго привыкали к сумраку. Несколько низких столиков, около них – малопрезентабельные стулья. По всей вероятности, тут можно быстро перекусить – «выпить кофе с пирожными» на здешний манер. За одним из столиков сидел молодой мужчина, перед ним стояла пустая чашка. На парне была некогда белая футболка. Будь освещение поярче, пожалуй, она показалась бы еще грязнее.

Кондитер или, по крайней мере, хозяин заведения вышел из комнаты за стойкой и довольно невежливо поинтересовался:

– Че надо?

– Кокоженое, – ответил Рейч, не добавив «пожалуйста». Какой же он был бы биллиботтонец, если бы начал распинаться в вежливых словечках? И название вспомнил, не забыл.

А название это, судя по всему, все еще было в ходу, поскольку кондитер тут же вручил ему трубочку с мороженым без лишних слов. Причем подал мороженое руками. Рейчу-мальчишке и в голову не пришло бы задуматься, но теперешний Рейч ощутил прилив брезгливости.

– Пакет дать?

– Не надо, – сказал Рейч. – Я туг съем.

Он расплатился с кондитером, взял мороженое и откусил большущий кусок, наслаждаясь знакомым вкусом. В детстве для него такое мороженое было редкой и почти недоступной роскошью. Он покупал его тогда, когда удавалось наскрести нужную сумму. Время от времени ему давал откусить кусочек кто-нибудь из внезапно разбогатевших дружков, но чаще всего он воровал мороженое, пользуясь удобным случаем. Теперь он мог купить сколько угодно порций…

– Эй, – послышался чей-то голос у Рейча за спиной.

Рейч с трудом вернулся к реальности. Его, оказывается, окликнул парень, что сидел за столом.

– Это ты мне, парень? – негромко уточнил Рейч.

– Ага. Чё это ты делаешь, а?

– Кокоженое ем. Че те надо?

Рейч автоматически перешел на биллиботтонский жаргон, и это оказалось совсем нетрудно.

– Не. В Биллиботтоне че делаешь?

– Родился тут. Вырос тут. Токо в кровати народился, а не на улице, как ты.

Оскорбление слетело с языка легко, так легко и непринужденно, словно Рейч никуда и не отлучался из Биллиботтона.

– Во как? Че-то ты слишком вырядился. Тоже мне биллиботтонец. Цаца какая! Да от тебя, поди, и духами прет!

Парень пошевелил мизинцем – этим жестом подманивали к себе друг друга гомосексуалисты.

– Сказал бы я, чем от тебя несет. Но я – человек воспитанный.

– Чей-то? Во-спи-тан-ный? У-сю-сю!

В это время в кондитерскую вошли еще двое. Рейч слегка нахмурился. Сговорились они или как? Парень, сидевший за столом, обратился к вошедшим:

– Этот крякает, будто он воспитанный, Болтает – биллиботтонец.

Один из вошедших с притворной учтивостью поклонился Рейчу и ухмыльнулся, показав неровные, давно нечищенные зубы.

– А че, здорово! Биллиботтонец да к тому же воспитанный! Завсегда че-нибудь подкинет бедненьким, несчастненьким сородичам, а? Ну, денежки, к примеру. Че тебе стоит подкинуть кредитку-другую бедненьким, а?

– И много их у тебя, господин хороший? – поинтересовался его приятель без ухмылки.

– Эй, эй, – заволновался хозяин заведения. – Парни, проваливайте отсюда. Нече у меня тут колобродить.

– Не боись, – сказал ему Рейч. – Я ухожу.

Он собрался было уйти, но парень, сидевший за столом, выставил ногу, загородив проход между столиками.

– Ну ты че, парень? Ты куда? Мы по тебе заскучимся.

Хозяин кондитерской, почувствовав, что запахло жареным, ретировался в комнатушку за стойкой.

Рейч улыбнулся и сказал:

– Парни, кода я в последний раз был в Биллиботтоне, со мной были мои старики, и нам загородили дорогу десять парней. Точно, десять. Я сосчитал. И мы с ними разделались.

– Да ну? – удивился тот, что заговорил с Рейчем. – Твой старикан разделался?

– Старикан? Не, не он. Ему бы нипочем такого не сделать. Старуха моя. А я, парни, получше ее сумею. А вас токо трое. Так что вы уж лучше пропустите меня.

– А как же. Ты токо кредитки оставь и иди. Не, еще тряпки кое-какие сыми.

Парень, сидевший за столом, встал. В руке его блеснуло лезвие ножа.

– Ага, – понимающе кивнул Рейч. – Вы, стало быть, решили поразвлечься? Ну, это вы зазря.

Рейч покончил с мороженым и развернулся к наглецам вполоборота. Вдруг быстрее, чем он сам успел сообразить, что делает, он одним махом взлетел на стол, резко взмахнул ногой и носком туфли сильно ударил точнехонько в солнечное сплетение парню с ножом.

Тот повалился на спину с громким воплем. Тут Рейч подпрыгнул, ногами опрокинул стол, схватил его за ножки и крышкой прижал к стене второго Вандюгу, а третьему нанес сокрушительный удар в кадык. Тот скорчился, страшно закашлялся и повалился на пол.

На все у него ушли считанные мгновения. Выхватив из-за пояса два ножа, Рейч прошипел:

– Ну, давай подходи по одному! Кто первый?

Никто не шелохнулся.

– Ну, раз так, я пошел, – сказал Рейч.

Но, судя по всему, хозяин заведения даром времени не терял и, удалившись в комнатку за стойкой, вызвал людей на подмогу. В магазинчик вошли трое, и хозяин встретил их возмущенными воплями: