На пути к сверхчеловечеству
Шрифт:
Это именно он является рычагом. Он, всевидящий, он могущий разорвать круг и все последовательно заколдованные круги, в которых мы находимся: материальный, животный, витальный, и ментальный.
Hи один вид, даже доведенный до максимума эффективности, разумности и све та, не имеет власти перейти эти границы - ни хамелеон, ни обезьяна, ни человек просто через волевое усилие своих улучшеннных хромосом.Это может сделать толь ко Огонь. Это точка другой вещи, момент наивысшего воображения, которое устанавливает огонь на старые границы, как в тот день, когда
И снова возвращаемся к нашему вопросу: что же это такое новое сознание, откуда оно взялось, если оно не продукт своего драгоценного мозга?
В принципе, навязчивой идеей материализма является стремление оказаться сразу же, немедленно и без предупреждения перед Богом, котрому поклоняются, и мы их хорошо понимаем, когда смотрим на наивные изображения, которые нам заго товили религии. Обезьяны тоже, если бы у них возникла подобная мысль, создали бы себе, вероятно, совершенно по-детски наивный образ сверхъестественных и бо жественных возможностей человека.
Мы обожаем то, что нас делает более красивыми, могущественными, наполненными Солнцем, и в итоге эта широта, и красота, и лучезарность доступны нам только потому, что они уже здесь, в нас, в противном случае мы никогда бы их не узнали - признается только себе подобное.
Это все возрастающеее подобие является единственным обожаемым божеством. Hо мы хотим верить, что оно не останавливается на позолоченной бедности наших научных чудес так же как, как оно не останавилось на смелости питекантропов.
Такое "новое" сознанние далеко не ново: новым является наш взгляд, подобие становится более точным (мы должны были бы, наверное, сказать точность прибли жающегося мира).
Этот мир не таков, каким он нам кажется: эта материя, такая прочная, как мы ее воспринимаем, эта прозрачная вода, эта очаровательная роза исчезают и становятся другими, и роза никогда не была розой, и вода кристальной водой: эта вода течет и кипит так же, как этот стол или камень, и ничто не является неподвижным. Мы расширили наше визуальное поле.
Hо кто разрушил розу? Кто прав,микроскоп или глаза человека? и тот и другой, разумеется, и ни один из них полностью.
Микроскоп не анннулирует и не опровергает наше видение поверхности. Просто он касается другого этажа реальности, другого уровня одной и той же вещи. И поскольку микроскоп видит по-другому, он и может по-другому, и сообщает нам целую гамму лучей, которые изменяют нашу поверхность. И, может быть, существу ет третий, неисследованный никем уровень потоянной одной и той же вещи другой взгляд, так как что может быть нового под звездами, если не наш взгляд на звезды?
И, безусловно, существуют другие, совершенно новые вещи, бесконечно другие, ждущие нашего открытия, поскольку кто же может поставить конечную точку на этом Великом расцвете?
Hет конечной точки, нет цели там, есть наш взгляд, который расширяется и Цель там, ежеминутно.
Есть всеобщее расцветание, которое постепенно обнаруживает свое чудо, лепесток за лепестком. И каждый новый взгляд изменяет наш мир и все законы по верхности так же основательно, как законы Эйнштейна преобразовали мир Hьютона.
Видеть по-другому - это и мочь по-другому. Этот третий уровень и есть новое сознание. И оно не аннулирует розу более, чем микроскоп, в итоге ничего не анннулируется, кроме нашей глупости: оно только соединяет розу со всеобщим великим расцветом и эти легкие воды, этот случайный камень, это маленькое, совсем одинокое в своем углу существо с великим ритмом одной и той же единой власти, которая мало-помалу создает нас по золоченому подобию всевидящего вну треннего Взгляда. И, может быть, новое сознание откроет нам дверь к чудесам менее уродливым: совсем маленьким естественным чудесам, которые заставят вели кую Цель раскрываться ежеминутно и обнаруживать тотальность чуда в одной точке
Hо где же этот таинственный ключ к третьему уровню?
В действительности он совсем не таинственный, хотя он и полон тайны. К не му не надо подбирать сложные инструменты, он не скрывается в секретных знаниях и не падает с неба для избранных, он здесь, почти невидим невооруженым взглядом, он совсем простой и естественный. Тот ключ был там с самого основания, в этом поселке, в котором начал тлеть огонь: потребность разрастаться и брать; он был там, в этой огромной туманности, накапливающей свои зерна атомов - потребность увеличиваться и существовать, в этих уснувших водах, но в которых уже кишел огонь нетерпеливой жизни: потребность воздуха и пространства.
И все пришло в движение под напором того же самого огня; гелиотроп потянулся к Солнцу, голубка к своей паре, а человек неизвестно к чему.
Hеобъятная необходимость в сердце миров, которые обхватили друг друга смертельным объятием гравитациии до самых галактик, туда, где кончается Андро меда. Эту необходимость мы видим на нашем уровне, она велика или менее велика, она требует воздуха и солнца, она требует себе пару и детей, книг, ис кусства или музыки, предметов, но в действительности она нуждается только в одной музыке, одном Солнце, и одном воздухе.
Это потребность в бесконечности, потому что она родилась от бесконечности. И до тех пор, пока она не завладеет своим единственным предметом, она не прек ратится, галактики не престанут пожирать друг друга, люди не перестанут сража ться и трудится для того, чтобы ухватить единственную вещь, которой они не имеют, как они полагают, и потребность в которой растет и растет внутри и раз дувает огонь неудовлетворения до тех пор, пока не будет достигнуто последнее удовлетворение и владение одновременно, миллионами ненужных вещей - и этой не долговечной розой и этим маленьким никчемным жестом.