На пути к Возлюбленному городу
Шрифт:
Какова бы ни была правда, Кельвин знал, что желает эту женщину, как ни одну раньше, даже Анну,-- с тех пор, как жена предала его. Может, в нем все еще сидит зло, влекущее к женщине, завербованной Сатаной? Но ведь ему нравилась и Анна, которая уж точно была не на стороне Врага. К тому же не имелось никаких доказательств, что Дана -- одна из слуг Зверя.
Кельвин думал, что вряд ли где-то в глубине его души все еще таится остаток зла. Он отказался последовать за Зверем, пережил катаклизмы и низвержение Антихриста, и вторая смерть не имела над ним власти. Приговор ему уже вынесен -- раз и навсегда.
Но,
Дана долгое время не заводила разговор о своих теориях по поводу всего происходящего. Но как-то вечером она предложила новую версию.
– -Разум пророков, чьи предсказания наиболее близки к реальному развитию событий, содержит врожденный компьютер. И они не являются настоящимим пророками, в том смысле, что не могут на самом деле заглянуть в будущее. Напротив, их разум, конечно же, бессознательно, исчисляет наибольшие вероятности и выдает самый подходящий набор событий, который они и предсказывают, или, вернее, выбирают. Ваши истинные пророки наделены талантом, который не является ясновидением, а представляет собой отбор наиболее вероятных вещей. Пророк видит _возможное_ как уже реализованное, хотя очень смутно и в общих чертах. Видение его должно быть непременно облечено в символические картинки, потому что он не может понять то, что видит. Не может потому, что он -- существо из настоящего времени, а будущее содержит множество неизвестного.
– -Но Иоанн увидел то, что открыл ему Господь,-- возразила Анна.--Бог не станет показывать то, что всего лишь вероятно, Он откроет только то, что определено.
– -Иногда пророк видит две смешанные вероятности будущего,-сказала Дана.-- Он не может отличить возможное от очень возможного и видит одну целостную картину. Но на самом деле он свидетельствует о части одного вероятного будущего, вставленного в целостность другого. Возможно, поэтому Иоанн увидел два воскрешения, тысячелетие между ними и все прочее. Он увидел два или больше перемешанных будущих. Но только реальное развитие событий прояснит, какое же будущее в действительности наиболее вероятно. Ты понимаешь?
– -Я полагаю, что он к тому же увидел пришельцев и подумал, что это ангелы,-- съехидничала Анна.
– -Все может быть.
– -Она говорит все это, чтобы запутать нас и сбить с пути истинного,-- прокричала Анна, вскакивая.
– -Но тебя уже ничто не может сбить с пути,-- сказала Вебстер.-- С пути может сойти только язычник.
– -Нет -- если твоя теория верна,-- выпалила Анна, в явном замешательстве посмотрев на Дану.
Все люди в отряде были очень расстроены. Видя, что ситуация не исправляется, хотя Вебстер уже и не заикалась о своих теориях, на следующую ночь Кельвин провел совещание. Он посадил Дану немного в стороне и заговорил с остальными.
– -Нам следует святыми, но мы определенно не ведем себя подобно святым. Я слышал, что некоторые из вас, а именно Анна, настаивают на убийстве Даны. Вы даже не хотите просто выгнать ее из отряда, потому что тогда она сможет найти других язычников и повести их в атаку на нас. Или стать матерью новых язычников, а мы не можем позволить им размножаться. Анна, сможешь ли ты хладнокровно застрелить Дану, если мы приговорим ее к смерти?
– -Это не будет сделано хладнокровно,-- ответила та.
– -Может, тогда ты сделаешь это с ненавистью? Или с нехристианским желанием пролить кровь?
– -Когда-то ненависть была грехом,-- сказала Анна.-- Но пришла первая смерть, старые порядки канули в небытие, и пришли новые порядки. Заблудшие овцы более не возвращаются в стадо. Тот, кто хоть раз показал себя язычником, останется им навсегда. Да будет так.
– -Старые порядки не исчезнут до второй смерти,-- сказал Кельвин.-- Позвольте мне процитировать двадцать первую главу Откровения: "Се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло". И не забудьте о том, что сказал Иоанн в главе двадцатой: "И судимы были ... сообразно с делами своими". Если мы убьем Дану Вебстер, нас будут судить за то, что мы содеяли, то есть за убийство.
– -Но ты же говорил, что наш приговор уже вынесен -- раз и навсегда!
– - возмутилась Анна.-- И вспомни, что сказал ангел. Что бы мы ни сделали -- все будет правильным!
Кельвин немного помолчал. Все было запутанно и неясно, совсем не так, как предполагалось после низвержения Зверя. Или, может, они неправильно истолковали истинный смысл Апокалипсиса? Но каков же этот смысл на самом деле? Иоанн не сказал этого, даже не намекнул. И Кельвину, как и многим другим, оставалось только строить предположения.
Затем Анна сказала, что им всем придется голодать, если надо будет кормить Дану Вебстер, и что нужно ее убить до того, как она произнесет еще хоть одно слово богохульства.
– -Но мы стали лучше питаться с тех пор как Дана присоединилась к отряду,-- возразил Кельвин.-- Ты же прекрасно знаешь об этом, Анна. Зачем же ты врешь? Люди, послушайте, среди загадок и неясностей этого раскаленного и пыльного мира есть по крайней мере две совершенно ясные вещи. И во имя них мы должны жить, и во имя них мы должны умереть. Одна -- любовь к Богу. Другая -- любовь к ближнему своему. Посколько Дана заявляет, что она христианка, мы должны обращаться с ней соответственно, пока не добудем доказательства обратного.
– -Многие из нас попали в руки мучителей и палачей, потому что думали так же, как ты,-- сказала Анна.
– -Ты права,-- ответил Кельвин.-- Но все должно быть именно так. Мы возьмем ее с собой в Возлюбленный город, а уж там узнаем всю правду.
Анна отошла в сторону. Остальные члены отряда тоже не очень-то радовались решению Кельвина, но в столь трудные и опасные времена не было возможности для общих дискуссий. Нравилось это кому-то или нет, но судьба всех зависела от оперативного руководства одного надежного человека.