На пути к высокому хребту
Шрифт:
Председатель комиссии барственного вида пожилой господин с пушистыми бакенбардами остановился напротив Штифтана. Положи по отечески руку на плечо.
– Комиссия межрата, выражает Вам, господин Штифтан, свою признательность за отличную службу на поприще правопорядка. Мы знаем, что Вы чтобы раскрыть преступников Синдиката в рядах АДа, сознательно пошли на большой риск и подвергали свою жизнь большой опасности, Вы не побоялись пожертвовать собой и это мы это высоко ценим.
– Это подвиг, – господа. – Мужчина повернулся к своим спутникам. – Вот он пример беззаветного служению своему народу.
Председатель
– Мы также ценим Ваши усилия по спасению жизни генерала Оригон-второго Севеньрона, которого захватили преступники в заложники. И вы действовали верно, отдав команду остановить корабль… Но…
Он сделал паузу и сердце штаб-гринадира ухнуло вниз.
– Но преступники решили покончить с собой, но не сдастся. Они взорвали корабль.
Председатель похлопал Штифтана по плечу и добавил. – Так держать сынок. И поднял кулак. – Без пощады!
– Есть бес пощады! – также подняв кулак, ответил Штифтан.
Члены комиссии тихо переговариваясь, пошли дальше.
«Вот оно как!» – Соображал Штифтан быстро. С полунамека. Ему дали понять, что корабль захватили террористы, а он самоотверженно спасал генерала и станцию от захвата, но обстоятельства оказались выше его сил и корабль подорвали сами террористы. Капитан Крейсера будет держаться той же версии.
Комиссия ушла, а ему подмигнул Мишель:
– С повышением, шеф.
Планета Пальдония. Особняк семьи Севеньронов
Оригон Севеньрон сидел в массивном кресле из черного дерева словно окаменевший. Находился он в своем поместье, в столице Пальдонии – Тиране.
Известие, которое настигло его по прибытию домой, ошеломило и буквально раздавило.
Перед ним на столе лежало извещение, написанное на листе бумаги с гербом межрата АОМ. Именно на бумаге! Это значило что ему передавали черную метку от товарищей по партии.
В извещении говорилось о смерти его сына на боевом посту. Выражалось соболезнование и предлагалось крепиться и быть мужественным. Ему давался отпуск, чтобы он мог разобраться с семейными делами. Это значило, что его списали в утиль, как ненужную старую вещь. Между его партией и противниками прошли переговоры и его предали, сдали. С ним поступили также как он поступал с другими.
Оригона потрясла не смерть его сына. Тот был жалкой копией своего отца. Нет, его потрясла лживость и глумление над ним, его противников в межрате. Выражая соболезнование, Все его друзья, а главное враги знали, что он хорошо понимал – его сына убили сознательно. У противников был компрометирующий материал на этого… Остолопа. И его могли открыто предъявить и тогда позор пал бы на его комитет, который он возглавлял. Именно он рекомендовал своего сына на этот пост в АДе.
Они договорились. Как всегда это делалось в таких случаях, за его спиной, не вынося сор за стены межрата. Его сдали взамен на молчание и возвращение Вейса из ссылки. Если конечно он выжил. Но это лис может совершить чудо. Он может выжить…
И ничего поделать с этим Оригон не мог. Он был бессилен.
Какой-то заштатный штаб-майор из провинциального Управления разрушил все дело его жизни.
Оригон Севеньрон – могущественный глава комитета по информации в межрате много десятилетий потратил на то, чтобы сделать АД карманной организации Теократии Пальдонии и когда казалось, что вот она победа уже в его руках… Устранен главный противник – хитроумный Вейс. Какой-то недоумок все разрушил. Просто за один день. Но не просто разрушил, он убил его сына. Сломал его жизнь и навлек вечный позор на его семью. И теперь за его семьей долг крови.
Оригон хорошо представлял последствия случившейся катастрофы. Влияние Пальдонии в межрате уменьшится. В Тирану столицу Пальдонии пойдет меньше денег. И это случилось, когда он был в шаге от своего триумфа.
Верховный жрец – глава Религиозного Высшего Совета такое поражение ему не простит. Его отлучат от церкви, а потом с позором сожгут. Его имя станет позором для всех властных семей… Имущество разграбят отцы церкви… Семья Севеньронов, которая на протяжении нескольких столетий входила в сотню самых влиятельных семей Пальдонии будет низвергнута со своего пьедестала на самое дно. Хорошо, что жена не дожила до этого часа.
Хорошо что у него осталась дочь. Что она под другой фамилией и она впитала в себя все черты характера отца. Быстрый ум, изворотливость, беспринципность большого политика и терпение. Она поможет ему отомстить. Месть – самое святое чувство у аристократии Пальдонии. Потому опасаясь возмездия, семьи властвующей верхушки не ведут кровопролитные бои за власть, а мирно ее делят.
Оригон вызвал свою дочь по связи.
На мониторе визора появилось нахмуренное лицо женщины. Полной не по гадам, с двойным подбородком, высокомерным взглядом и колючими серыми глазами. В них Оригон не увидел жалости и был этому рад. Она достойная дочь своего отца. Она сможет отомстить, уверился он.
– Слушай меня внимательно! – Не здороваясь, через силу проговорил межратор.
– Мне придется уйти. Твой брат бесславно погиб и разрушил все дело моей жизни. Наше поместье отберут. И тебе ничего не достанется. Но я передам тебе код доступа к сейфу в банке на центральной планете конфедерации Шлозвенга. Перебирайся туда вместе с мужем или одна, как получится. Здесь жизни тебе и детям не будет. Я уйду вместо со слугами. Помни своего врага.
Это некто Эрат Штифтан из регионального управления АДа по Закрытому сектору. Я не хочу уходить, не будучи уверенным, что буду отомщен. Поклянись, что ты исполнишь мою последнюю волю.
Женщина спокойно смотрела на отца и также спокойно ответила:
– Клянусь.
– Запоминай код. Федеральный Резервный банк …
Оригон продиктовал одиннадцатизначный код из цифр и букв.
– Прощай, дочь.
– Хорошего посмертия, отец.
Оригон отключился.
Нажал кнопку общего вызова.
– Всем слугам собраться в подвале в убежище! – передал он приказ по громкой связи. Отключился и стал ждать.
Оригон не оставит свидетелей своего позора, они уйдут вместе с ним. Это человеческий шлак, который не стоит того чтобы оставаться жить после него. Это не справедливо, когда уходят лучшие, а мусор остается жить. И быть может они послужат ему, как говорит их учение, и в загробной жизни.