На пути "Тайфуна" - 2
Шрифт:
– Вот и хорошо. Мне кажется, на фронте ему будет безопаснее, чем у нас в Москве. Как бы мы не пытались засекретить наличие нашего гостя, но вряд ли сможем долго скрывать его от тех, кому это знать не нужно.
А скрывать с каждым днем действительно становилось все труднее. Вот недавно один из ответственных товарищей, курирующих авиационную промышленность, очень сильно заинтересовался вопросом, откуда берутся новые сведения по авиатехнике. Причем, сведения эти настолько важные, что на их основе принимаются решения о начале или прекращении выпуска различных моделей самолетов. Выяснить, кто является источником информации, ему особого труда не стоило, и Андреева-Соколова чуть было не забрали прямо из госпиталя. Конечно, охрана тут же вмешалась и арестовала похитителя,
Удовлетворять его просьбу Сталин не стал, хотя и хотелось сделать приятное Лаврентию. Берия знал всех организаторов своего убийства, и забывать не собирался. Если его застрелили один раз, то вполне могут снова сделать то же самое. Тем более он не собирался прощать того, кто был ему обязан возвращением из опалы. Да и сам Верховный не мог долго терпеть таких людей. Но время сведения счетов пока не наступило. К тому же молодой, еще не отметивший свое сорокалетие, энергичный хозяйственник был слишком неоднозначной личностью, чтобы списывать его со счетов. С одной стороны активный участник репрессий, лично занимавшийся допросами, и вместе с Ежовым объезжавший страну в поисках врагов народа. Он так преуспел в этом деле, что в тридцать восьмом нарком НКВД просил Сталина сделать своим замом именно его, а не Берию. И он же после смерти Сталина первым заявил о борьбе с культом личности. Но с другой стороны, получив власть, Георгий Максимилианович запланировал проведение масштабных реформ для облегчения жизни народа.
– Да уж, выбрал я себе преемничка, нечего сказать. И винить-то некого, сам так решил. Обвел меня вокруг пальца хитрый македонец. А теперь к списку моих "ужасных преступлений" еще добавиться подрыв авиационной мощи страны путем единоличного принятия немотивированных и неоправданных решений по выпуску самолетов с воздушным двигателем. Что там в будущем эти, ли-бе-раз-ты, скажут? Дескать, идиотская затея. У немцев были лучшие в мире истребители, а у них моторы все с водяным охлаждением. Ну да, именно так и заявят. Вот же несправедлива эта тетка история - люди, занимавшиеся репрессиями, обвинят в них тех, кто эти самые репрессии прекратил, и выльют на них ушат грязи.
Высказывая доверие к Рокоссовскому, Сталин рассуждал вслух, показывая, что никаких секретов от него нет.
– Как там пришелец цитировал, "Пришел Маленков, наелись блинков"? Интересно, что это было, обычный популизм или целенаправленная политика? Если второе, то чего он добивался, по какому пути хотел повести страну? К сожалению, ответов мы уже никогда не узнаем, слишком мало времени он провел у власти, чтобы сделать выводы. А сам Маленков не скажет, даже если бы знал. Ладно, пусть пока поработает. Он товарищ ответственный и образованный, так что пока находится на своем месте.
Действительно, мало кто еще из ЦК мог похвастать техническим образованием, а Георгий Максимилианович несколько лет учился в институте, и не абы в каком, а в престижной Баумановке.
– Теперь еще один вопрос.
– Верховный тяжело вздохнул. Ему нужен был совет компетентного специалиста, но среди посвященных в тайну таких всего двое, и один из них - Шапошников, сейчас болеет.
– Как вы полагаете
– - Учитывая опыт прошлой войны нельзя быть уверенными, что город удастся отстоять. И тем более, невозможно гарантировать нормальную работу предприятий, подвергающихся постоянным бомбежкам. Поэтому предлагаю начать поэтапный перевод Харьковского тракторного завода в Сталинград.
– - Я разделяю вашу точку зрения.
– Сталин облегченно затянулся трубкой, которую до этого теребил в руках. Эта дилемма - подвергать заводы риску, или же все-таки эвакуировать их, тем самым временно снижая производство, была очень сложной.
– И помните, все что мы здесь обсуждали, никто кроме нас и товарища Шапошникова не должен знать.
***
Узнав о предстоящей передислокации, я первым делом под шумок забрал свое донесение о потерях, которое положил на стол, когда пришел в штаб. Раз нам вскоре предстоит переезжать, то нечего позориться своими огромными небоевыми потерями. Пусть пострадавшие пока побудут в обозе, а там быстро вернутся в строй. К счастью, на фоне всеобщего аврала мое хищение осталось незамеченным.
То, что творилось в нашем батальоне за сутки перед отправкой, иначе как сабантуем в квадрате не назовешь. Хотя "Теркина" еще никто, кроме меня, не читал, но это словечко на фронте уже прижилось. Что там наступление, оборона, или немецкие прорывы по сравнению с реорганизацией совершаемой одновременно с передачей имущества, переездом и подготовкой к визиту высокого начальства.
До сих пор формирование отдельных лыжных батальонов происходило с нуля, и подобных прецедентов еще не случалось. Времени у нас в обрез, а успеть нужно было многое. В первую очередь следовало решить вопрос об укомплектовании нового подразделения. Количество личного состава до штатной численности не дотягивало, но тут вопрос с бывшим начальством был решен полюбовно. Боевой состав батальона, правда, остался без изменений, но санитаров и хозяйственников нам все-таки немножко добавили. Еще сложнее была проблема дележки имущества. С одной стороны, командование приказало снабдить нас всем необходимым, но у полка тоже был некомплект вооружения. Сошлись на том, что две сорокапятки нам выделили из дивизионного артполка. Что же касается минометов и пулеметов, то мы остались при своем, а отечественные противотанковые ружья, которых мы до сих пор ни разу не видели, нам подарят из армейских запасов.
Но хотя насчет оружия дивизионное начальство и торговалось, то прочее имущество нам выдали без разговоров и в полном объеме. Я немножко обалдел, когда узнал, сколько вещей положено иметь каждому лыжбатовцу. Мы должны были таскать с собой одновременно шинель и полушубок, валенки и сапоги, ватные штаны, свитера, кучу носков и портянок, кальсоны трикотажные и фланелевые, прочее белье. Еще набор рукавиц и меховых варежек, шапку-ушанку, теплый подшлемник и пилотку. Разумеется, еще требовался белый маскхалат. Лопатки, противогазы, и все прочее снаряжение, которое мы за время боев подрастеряли или поломали. Еще естественно, лыжи, но они у нас уже имелись в нужном количестве.
Так как наша рота имела первый номер, то с нас раздача и началась, чему я был несказанно рад. Мы и так еле успели получить все до вечера. К тому же полушубков на всех не хватило, и большая часть третей роты, которою экипировали в последнюю очередь, осталась щеголять в ватниках. Особое внимание комбат уделил рукавицам, следя, чтобы они были вязанные и теплые. Самое неприятное для солдат зимой, это отморозить пальцы, так как тогда они не смогут стрелять. Но рукавицы нам понадобятся только во время боя или для проведения каких-нибудь работ, где требуется задействовать все пальцы. Все остальное время мы будем носить меховые овчинные варежки, мохнатые и очень теплые. Когда началась раздача кальсон, которые на складе имелись разных цветов, то я попросил выбрать для нашей роты сиреневые. Кладовщик предлагал взять голубые, которые на его взгляд красивее, но воспитанный на ассоциациях 21-го века, я твердо настоял на своем.