На раскаленной паутине

Март Михаил

— Это опасно? — насторожилась она.

— Очень.

— Значит, Журавлева туда занесет. Берзин нужен прокурору как свидетель, а тот не идет на контакт из-за страха за сына.

— Не многовато ли задачек ставишь? До утра немного осталось! — покачал головой Елистратов.

— А ты бы меньше спал, может, и управились бы. Лика подошла к Маше и сняла с нее туфли.

— Извини, подружка. Это в долг. А тебя мужики на руках донесут. Ведь ты этого достойна?!

Лика выскочила из хижины, разобрала ступеньки, забрала конверт и бегом побежала к дороге.

К мысу Клаха она подъехала в четвертом часу. Лимонных «жигулей» на стоянке не оказалось. «Шкоды» тоже не было. Опоздала. Она поставила машину и попыталась спуститься к пирсу, но охранники ее не пропустили. Лика вновь вышла на улицу. Конечно, она могла пробраться к лодкам, но если Дика там нет, то где его искать?

В раздумьях она едва не угодила под колеса. Машина затормозила перед ней в нескольких сантиметрах.

Из белой «волги» вышел франт, одетый как денди лондонский. Вот только физиономия, испорченная шрамом и пластырем у виска, портила всю картинку.

— Ба! Какие люди в Голливуде!

Его восторгу не было предела. Лика не сразу вспомнила его лицо, но, когда узнала, у нее подкосились ноги. Страх вернулся после некоторой передышки. Но чем страшнее ей было, тем меньше она это показывала. Дух противоречия — тут уж ничего не поделаешь.

— А я так боялся уехать и больше не встретить вас, очаровательная драчунья! Я же ваш должник.

— Не будьте мелочным, я вас прощаю. Или одного пластыря мало?

— Не вижу автомата в ваших руках.

— Человек с автоматом всегда найдется. Вас только под прицелом можно выгуливать в населенных пунктах.

— Пугаете! Журавлев за решеткой. Или нашли нового кавалера?

— У меня нет времени, да и вы торопитесь. Увидимся в следующий раз и поболтаем.

Он схватил Лику за руку.

— Милое дитя, я всегда и везде успеваю. В этом заключается моя профессия.

— Что вам надо?

Хватка оказалась крепкой. Цепкие ребята: один за ногу сцапал, едва не сломав, второй за руку.

— Где же твой дружок? Ищешь и не можешь найти?

— Сами сказали — за решеткой.

— Он сбежал. И эту новость я тороплюсь донести до некоторых бездарных политиканов. Слишком с вами либеральничают. Пора в гроб заколачивать. А вы все гуляете и под ногами мешаетесь.

Из белого домика проходной вышла ночная фея в бирюзовом платье. Елочка, как всегда, выглядела неотразимой. Ее шпильки зацокали по мостовой.

— Воюете с женщинами, полковник? Коптилин не услышал вопроса. Он задал свой.

— Вы покидаете яхту в такое время?

— Это не моя ночь. Мне скучно среди политических дебатов и жарких споров.

— Значит, Егор не спит?

— Думаю, ему не до сна. Торопитесь, пока катер еще внизу.

— Поедешь со мной, пупсик. У тебя есть чем с нами поделиться. Не так ли?

Больше всего Лику беспокоил конверт, находящийся у нее под платьем. Столько труда и жизней в него вложено, и теперь он может попасть в руки противника! Тогда конец. Уже ничем положение не исправишь.

— Оставьте девчонку, полковник. На вас противно смотреть!

— Идите своей дорогой, госпожа подстилка. Ваша песенка уже спета. Эта ночь станет последней для многих.

— Как хотите. Только не при мне. Я хочу уехать спокойно.

Елочка гордо прошла мимо, остановилась, оглянулась и выстрелила. Как это у нее получилось — понять никто не успел. Пуля угодила полковнику прямо в наклейку из пластыря. Он качнулся и с невероятным удивлением посмотрел на стрелявшую. Раздался второй выстрел, и он упал.

Неожиданный поворот. Дважды за последний час смерть дышала Лике в лицо, но так и не сумела прибрать к своим костлявым лапам.

Жена Берзина оставалась ледяной и спокойной, будто ее это вовсе не касалось.

— Передай привет своему папочке, милочка. И помни, за таких мужиков, как Журавлев, надо держаться обеими руками.

— Вы переметнулись на нашу сторону?

— Я независимый эксперт, дорогуша. А перед Журавлевым у меня остался должок. Не люблю ходить в должниках.

— Дик на яхте?

— Уже нет. Полагаю, он решил навестить профессора Веймера. Его интересует мой пасынок. Знаешь, где это?

— Слишком хорошо знаю.

— Трехэтажный корпус за колючей проволокой. Он уехал полчаса назад. Успехов вам.

Елена Иконникова-Берзина повернулась и направилась к стоянке.

3.

У Журавлева сложилось впечатление, что он покинул больницу час назад и вернулся за кепкой, забытой в траве. Временные грани стерлись, а сам он давно превратился в механизм, у которого заканчивался завод.

«Шкоду» он оставил в том же месте, где они провели ночь с Ликой в первый свой заезд в это богоугодное заведение.

Теперь он уже с легкостью ориентировался на территории обители и мог пользоваться благосклонностью погоды. Луна сегодня светила, как никогда, ярко, ни единого облачка.

Возле открытых ворот стояла машина с выключенными фарами. Есть в ней кто или нет, проверять он не стал, а решил воспользоваться лазейкой в заборе.

Так, шаг за шагом он повторил пройденный им уже маршрут и оказался за корпусами клиники, где проходила сетка.

Что представляло из себя поле, понять трудно — то ли пашня, то ли пастбище. Слева проходила черная полоса леса, и там, возле опушки, стояли два здания. Одно из них для персонала, другое — лаборатория. Туда ему и следует попасть. По словам Елочки, мальчика держали на третьем этаже в жилом отсеке. Охрана с оружием его не очень беспокоила, а вот разгуливавшие по заповедной зоне волкодавы — противники серьезные. С ними по-хорошему не договоришься, а открывать стрельбу он не мог. Упустишь момент — другого не представится.