На распутье

Кронос Александр

— Что за рицерова чушь? Именно нас они и хотели ограбить! Что брать во втором и третьем классе? Поношенные ботинки? Не смеши меня, малец. Уезжая, мы спасаем всех остальных.

Показательно обернувшись назад, киваю в сторону зависшего в воздухе пиратского корабля.

— Как-то не заметно, чтобы они пытались за нами гнаться. Как знать, возможно им нужны рабы, а не деньги. И сейчас они заковывают людей в оковы.

Мой аргументация старика не пробивает.

— Тогда пусть лучше они, чем мы. Пассажиры первого класса больше достойны свободы и ценнее для общества.

Возникает желание пустить ему пулю в лоб. Но боюсь, при таком раскладе,

нам будет проблематично здесь задержаться. Никто не помешает этим морсаровым выродкам отцепить ещё пару вагонов, оставив нас на рельсах. А раз здесь появились пираты, значит скоро будут и войска. С ними прибудет и полиция. Возможно даже офицеры императорской канцелярии. Не хотелось бы оказаться в лесу, когда поблизости будут находиться сотни вооружённых людей, носящих форму.

— Это ваше мнение. Спорить с которым бесполезно. Но мы уже здесь. И я не совсем понимаю, по какой причине нам загораживают путь.

Проводник со слегка смущенным видом взмахивает руками.

— Мы не были уверены, кто вы. Вдруг, пираты. Могло ведь случиться всякое.

Слышу, как что-то, едва слышно бормочет Сэмсон и спешу ответить, чтобы заглушить его шёпот.

— Понимаю. Но мы оказались обычными пассажирами. Можно пройти дальше?

Всё тот же старик неожиданно подаётся вперёд, тыча в меня пальцем.

— Пусть покажут билеты. И доплатят! Нечего пускать всяких проходимцев к честным людям! Да ещё бесплатно.

С каменным лицом достаю билеты, протягиваю их проводнику. За время нашей беседы все остальные мужчина, ранее плотно стоявшие за спиной служащего, успели тихо удалиться. А через несколько секунд милая девушка в закрытом платье утаскивает и седого пассажира, извиняюще мне улыбнувшись.

Денег с нас всё-таки не берут, хотя я и предлагаю их, чтобы избежать потенциальных вопросов. Вместо этого проводник просто усаживает на свободные места и начинает возиться с дверью, пытаясь как-то закрыть её, несмотря на сломанный засов. Повезло. Я бы на его месте обязательно спросил, как можно так надрессировать домашнего кота, чтобы он сразу понял, куда бежать и что делать. К счастью ни у кого из наблюдавших за нами, такого вопроса не возникает. Хотя, может они и не видели его. Если подошли уже после того, как на вагон запрыгнула Эмили, то скорее всего так и есть. В тот момент котяра уже мчался совсем близко к поезду, находясь в «мёртвой зоне» обзора, если смотреть изнутри.

Выглянув в окно на повороте, понимаю, что санба всё ещё на старом месте. Так и висит над оставшейся частью состава. Не понимаю. Такое впечатление, что им нужен был именно наш вагон. И если вспомнить расклад во время атаки, то в качестве цели можно смело обозначить раскосую девушку, мастерски метавшую ножи. Но если так — она должна представлять какую-то запредельную ценность. Вернее, не она сама, а её жизнь. Сунуться вглубь империи из-за одного человека… Для этого должны быть крайне веские основания. Да ещё не накрыть поезд огнём орудий, разнеся всё в клочья, а послать пехоту. Если они и правда охотились за той девчонкой, то такая схема атаки могла понадобиться только по одной причине. Кому-то было нужно гарантированно убедиться в её гибели. Что проблематично, когда ты смотришь на происходящее внизу с высоты пары лиг, а обзор перекрывает огонь, дым и разрывы снарядов.

Размышления прерывает горячий шёпот Эмили, чья рука скользнула в область паха.

— Здесь есть место, где можно…уединиться?

От неожиданности, на мгновение застываю. И потом отрицательно качаю головой.

— Нет. Тут никак не получится.

С будоражащим вздохом убирает руку, а я в очередной по счёту раз удивляюсь её обострённому желанию физической близости. Хотя, сейчас это скорее удивление в духе «Что, опять?», вместо прежнего «Да, какого морсара?». Разум уже начал привыкать, что механоид хочет контакта двадцать четыре часа в сутки, независимо от того, где мы находимся. После бешеной погони за поездом, я в целом и сам не против снять напряжение. Но единственное место, которое бы нам подошло — один из туалетов, расположенных в каждом конце вагона. Места там наверняка побольше, чем во втором классе, но боюсь полноценно развернуться всё равно не выйдет. Да и шума мы произведём столько, что наверняка обратим на себя внимание.

Когда Эмили убирает руку, ловлю на себе смешливый взгляд той девушки, что практически силой увела из прохода вагона старика. Поняв, что её обнаружили, не отворачивается, а внезапно подмигивает. Правда, почти сразу делает серьёзную мину, включаясь в беседу, что идёт за их столиком.

Я же принимаюсь изучать вагон. Почти две трети мест пусты. Остальные заняты пассажирами солидного вида, увлечённо обсуждающими атаку пиратов. Наблюдая за ними, постепенно успокаиваюсь. Да, всё снова пошло через левый плавник морсара. Но мы всё равно приближаемся к Каледу. И если прикинуть резко возросшую скорость поезда, то уже через пару часов или даже раньше, Сэмсон может начать определять точки для прыжка.

Проводник разносит порции сорка и бутерброды с копчёной рыбой. Выставляя тарелки и кружки на столики, каждый раз извиняется, что вагон-ресторан остался в числе отцепленных и полноценная еда отсутствует. Нам эти слова не достаются, но вот провизией не обделяют. Даже приносят отдельный кусок рыбы для кота, на который тот с урчанием набрасывается. Хотя, тут думаю дело в вине, которую чувствует служащий. На пассажиров, что ехали вторым классом, ему может и наплевать. Но там остались и его коллеги. Наверняка, мужчину терзают угрызения совести. А рыба с сорком для спасшихся — самый простой способ их смягчить.

Часа через полтора мимо меня проходит та самая девушка в закрытом платье, внезапно подмигнувшая Эмили. Механоид поворачивает голову, провожая её взглядом. Потом недоумённо шепчет.

— Зачем она это сделала?

Бросив взгляд в сторону ближайших к нам пассажиров, убеждаюсь, что к разговору никто не прислушивается.

— Либо хотела выразить своё одобрение твоим действиям, либо пригласила на то, что наш ханжеский друг называет соитием.

Спутница морщит лоб, пытаясь понять.

— Ты же сказал, здесь негде?

— В конце вагона есть туалет. Но там не так много места, чтобы можно было нормально развернуться — у нас точно не вышло бы. К тому же ты запросто можешь сломать стенку в порыве страсти. А две девушки… Может и выйдет.

Какое-то время молчит, пару раз скашивая взгляд в конец вагона, где скрылась пассажирка.

— А можно я…

Оцениваю свои внутренние ощущения и понимаю, что в целом не против. Нас с Эмили сложно назвать…парой, которая испытывает сильные чувства друг к другу. Скорее двумя разнополыми партнёрами по бегству, сексу и спонтанным грабежам. Само собой, я не брошу её в опасности. Хотя, пока счёт один к трём, в пользу механоида. Но вот ревность… Это уже перебор. Либо я просто не ощущаю её, потому что речь идёт о женщине. Сложно.