На реке Бейсуг (путевые заметки)
Шрифт:
— Для детского сада? — спросил Николай Никитович.
— Да уж я сказал!..
Николай Никитович взял двумя руками карпа и решительно протянул его бейсугскому рыбаку:
— Бери!
— Да как же так? Это же его карп, — растерянно показал он на меня.
— Нет не его! — твердо заявил Николай Никитович. — Поймал, действительно, он, но карп принадлежит нашему коллективу. И вся рыба у нас общая. Коллектив распоряжается ею. Бери!
— Спасибо вашей артели. Вон какой у вас добрый порядок…
Когда зацветает вода
Еще недавно мы любовались чистой водой пруда, и вдруг он стал зеленеть, вода сделалась будто гуще. Если положить капельку такой воды под микроскоп, можно заметить комочки слизи, внутри которых множество переплетающихся ниточек, это "водоросли цветения воды". Появились они — и жди появления плавающих комочков зеленой тины, которые с удивительной поспешностью перемещаются под дуновением самого незначительного ветерка. Пройдет несколько недель, и все эти "водяные цветы" заполнят водоем до самых берегов, а ветер нанесет удушливый запах разлагающихся растений и дохлых рыб. Но если у рыбы будет малейшая возможность уйти из такого водоема, она незамедлительно покинет его. В замкнутом же водоеме рыба обречена на гибель. Можно ли избежать цветения водоемов и предотвратить гибель рыб? Да, все это вполне осуществимо, и подобная работа не требует особенных затрат. В этом мы убедились сами и кое-что доказали бейсугским колхозникам. Члены заводской секции рыболовов-спортсменов проделали подобную работу на одном прудов.
…Валентин Николаевич Полюшкин в разгаре горячего августовского дня с сердцем бросил в лодку удочку и решительным тоном заявил:
— На этом проклятом пруду больше не рыбачу!
— Какой же чудак! — насмешливо отозвался с соседней лодки Марченко. — К тебе подплывает рыбка. Смотри, она сварилась в теплой воде, как в ухе, и приправлена водяными травами. Бери, не утруждай себя ловлей!.. Видишь, какие белесые глазки у этой щучки-невелички, хватай ее, хлопче, добыча сама в руки лезет!
Валентин злобно посмотрел на приятеля, схватил весло и что есть силы направил лодку к берегу мимо водорослей. За кормой его лодки заколыхались три дохлых щучки и пара плотичек.
Порывом налетел ветер, нанес на нас гниющие ароматы, а из-под камышей ближайшего островка выплыло несколько дохлых щучек. Я первым не выдержал и стал поспешно сматывать удочки. Покинув плес, мы обогнули небольшой полуостров, и здесь на чистом воздухе, рядом с холодным и чистым родником, подсчитав свой небольшой улов, решили сварить уху. Настроение у всех было подавленное. Пропал день отдыха, испорчена рыбалка, а потерянное время не вернешь.
В следующий выходной день все члены нашей секции с раннего утра были на этом же пруду. Мы приехали без удочек, но с четырьмя косами для скашивания водорослей и с десятком подводных грабель. Мы их изготовили, не считаясь со временем, и инструменты получились хорошие. Захватив в колхозе все свободные лодки и укрепив на них свои механизмы, мы начали работу. Водяные травы настолько были густы и так разрослись, что с трудом поддавались нашим усилиям. С лица стекал пот, мы напрягали все силы и медленно, очень медленно, метр за метром, вытягивали к берегу тяжелые стебли, наполненные водой. А несколько человек, во главе с Валентином и техником Лукинским, выкидывали их на берег. Как это всегда водится, первыми нашей работой заинтересовались колхозные ребятишки. Они долго наблюдали, а потом сбегали в станицу и привели на берег взрослых. В стороне появился бригадир огородной бригады, высокий и крепкий человек. Только белые, чуть подстриженные усы, да частые морщинки около глаз говорили о его возрасте. Широко шагая, он подошел к колхозникам и стал им что-то говорить, поминутно кивая на нас. Наконец сбросил с головы шапку и, подойдя к Полюшкину, которого, по-видимому, знал, сказал:
— Ты, Валентин Николаевич, отдохни, тут наша забота, мы и будем делать…
Это было словно сигналом для колхозников. Откуда-то появилась вся его огородная бригада, вооруженная вилами, граблями.
— А это пойдет на удобрение, — говорил бригадир, показывая на большие кучи водорослей, которые уже сложили наши товарищи. Кто-то успел сообщить об этом событии председателю колхоза. Он подъехал к нам на линейке, лихо спрыгнул, сел в первую попавшуюся лодку, долго и внимательно рассматривал устройство наших подводных косилок, повторяя словно бы про себя:
— Доброе дело затеяли городские ребята, ох, доброе, тут тебе вода чистая, и рыба, и удобрение.
Он вернулся на берег и погнал лошадь к колхозу. Не прошло и часу, как на пруду уже работало более сотни колхозников. Откуда-то появились еще лодки, кто-то и где-то раздобыл еще старую подводную косу, многие колхозники начали орудовать простыми ручными косами, и над прудом разлилась знакомая всем песня о кубанских казаках.
— Вот что значит коллектив! Сила! — с гордостью сказал Марченко, хлопнув меня по плечу. — Не думал я, что рыболовы могут поднять столько людей на общее дело! Не гадал, а вышло.
До позднего вечера шумел народ на пруду. А потом нас затащили в колхозную столовую, где угостили шашлыком из барашка и такими арбузами, что на одной телеге десяток не вывезешь, На другой год на этом самом пруду мы славно ловили рыбу. Как ни странно, но в том году там брали хорошие сазаны. И вот, оказывается, не напрасно привез я на Кубань из Москвы свои снасти. Ей-ей, не даром! А этот самый Бейсуг, что впадает в Азовское море, действительно, рыбная река. Отличная река!