На ринге ствол не нужен
Шрифт:
– Проехали, Леня, – отмахнулся он от последнего вопроса. – Не бери в голову. Сколько в «дипломате»?
Приглашать Велиханова в свой кабинет и как-то представлять его восточным партнерам по нелегальному бизнесу Прилуцкий не собирался. При виде такой образины у них может пропасть всякое желание дальнейшего сотрудничества. Впрочем, они и сами не лучше. Все кругом уроды!
– Так сколько там?
– Без понятия. Я же не кассир, чего мне чужие деньги считать-то. Тебе надо, ты и…
– Давай сюда.
Прилуцкий вырвал «дипломат» из рук Велиханова и отошел с ним к окну. На ходу он щелкнул замками и уже в раскрытом виде положил «дипломат» на подоконник.
– А где остальные?
– Какие остальные? – У Велиханова по коже пробежал неприятный озноб. Еще не хватало, чтобы его подставили, обвинив в краже чужих денег. – Больше ничего не было. Чего ты теперь так смотришь на меня?
– Мы договаривались с Фроловым, что денег будет больше. Расценки повысились и…
Велиханов на всякий случай отступил назад. Раскрасневшееся лицо Прилуцкого его немного пугало. Он знал, что обычно сдержанный и собранный Анатолий Сергеевич порой может быть весьма неадекватен. А его сегодняшнее поведение изначально настораживало.
– Я не в курсе, – как можно спокойнее произнес Леонид. – Меня только просили передать бабки и забрать товар. Все остальные вопросы лично к Фролову.
Прилуцкий захлопнул «дипломат». Замки встали на прежнее место. Анатолий коснулся пальцами висков и энергично растер их. Давление слегка отступило, и Прилуцкий усилием воли взял себя в руки. Решение было принято практически в одну секунду. Он еще не представлял себе последствий, но считал, что именно так ему и стоит поступить в сложившейся ситуации. И плевать он хотел на Фролова! В конце концов, ему тоже есть что противопоставить.
– Значит, так, Леня, – сурово произнес Прилуцкий, и лицо его при этом словно закаменело. – Бабки я эти забираю. Но товар тебе пока не отдам. Принесете недостающую сумму, тогда и получите все. – Заметив, что Велиханов собирается что-то возразить ему, Анатолий протестующе выставил перед собой раскрытую ладонь. – Так и передай мои слова Фролову. Никаких иных компромиссов нет и быть не может.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь, Толя?
Глаза Велиханова были круглыми от удивления. С него даже слетело похмелье.
– Это уже не твоего ума дело, – Прилуцкий снял с подоконника «дипломат». – Я сам разберусь в своих отношениях с Фроловым. Спасибо за содействие, Леня.
Велиханов издал какой-то неопределенный звук, больше напоминавший свинячье хрюканье, нежели что-то человеческое. Необходимые слова просились на язык, но мозг был просто не в состоянии передать команду речевому аппарату.
Впрочем, Прилуцкий и не собирался выслушивать его. Круто развернувшись на каблуках, Леонид скрылся за дверью приемной. Быстрым шагом он прошел мимо вскинувшей на него голубые глаза Альбины и оказался у себя в кабинете. Коньяк уже был открыт, а все три рюмки до краев наполнены золотистой, радующей глаз жидкостью. Прилуцкий машинально отметил, что, судя по количеству оставшегося в бутылке коньяка, Недлин и Абдураимов наполняли свои рюмки уже не в первый раз.
Анатолий прошел к столу, поставил на него «дипломат» и, не задумываясь, залпом выпил предназначавшийся ему коньяк. Крякнул, потянулся за лимоном, но передумал.
– Ну? – Недлин выжидающе уставился на него.
– Принесли деньги. – Прилуцкий хлопнул ладонью по «дипломату». – Но не все. Пока что… Я сказал им, что они не получат товара до тех пор, пока мы не получим оставшуюся сумму.
– Правильно сказал, – одобрил его решение Недлин, баюкая в больших крепких руках хрупкую рюмку с коньяком.
Прилуцкий плюхнулся в кресло. Достал из кармана сигареты и закурил. Весь график, которого он привык придерживаться, был безбожно нарушен. Сбой программы. «Правильно сказал!» Этот придурок ничего не понимает. Да и откуда ему? Он-то незнаком лично с Валерием Фроловым. Прилуцкий представил лицо последнего, когда Велиханов передаст ему его слова. Фролов не станет гневаться. Он воспримет эту информацию совершенно спокойно, как всегда. Но именно это и пугало больше всего. Прилуцкий проклинал себя и всех вокруг за то, что оказался в такой щекотливой ситуации. И это в первую очередь из-за смерти Скорпиона. Был бы Скорпион, все сложилось бы совсем по-другому.
– А эти деньги мы можем забрать? – нарушил ход его невеселых мыслей Абдураимов.
– Да, конечно, – Прилуцкий рассеянно подтолкнул в его сторону «дипломат».
Глава 6
Глаза его противника налились кровью, и от этого он стал похож на разъяренного быка. Впрочем, Гуров склонен был предположить, что внутреннее состояние низкорослого бойца таковым и являлось.
Полковник уже два вечера подряд выходил на ринг для боев без правил в закрытом спортивном комплексе. Вчера он одержал две блистательные победы и сегодня пока одну. Последний бой близился к своему логическому завершению. Противник Гурова, похожий на корейца, оказался на редкость выносливым. Гуров трижды отправлял его в нокдаун, и трижды «кореец» поднимался на ноги, прежде чем рефери успевал объявить о его полном поражении. Гуров не добивал лежачего, а если и наносил удары ногами тем, кто оказывался на полу, то очень аккуратно, без ущерба для здоровья противника. Сегодня Фролова в зале не было, но вчера он присутствовал и по окончании всех боев слегка пожурил Гурова в раздевалке за чрезмерный гуманизм. Гуров обещал быть жестче.
За истекшие два дня он успел ненавязчиво пообщаться кое с кем из регулярных бойцов «Рекрута», но ничего существенного о личности Скорпиона выяснить пока не смог. Так же, как и о бизнесе Фролова. Расследование, за которое полковник взялся по собственной инициативе без видимых внешне причин, топталось на месте. Конечно, мотивов для возбуждения уголовного дела против Валерия Фролова и уж тем более Евгения Демьянова хватало с избытком, но Гурову, прежде чем браться за эту парочку всерьез, хотелось получить хоть какие-то, пусть даже косвенные, доказательства того, что смерть Свешникова была насильственной. А этих доказательств у него и не было.
Правая рука «корейца» со сбитыми костяшками пальцев просвистела в опасной близости от виска полковника. И он тут же попытался достать Гурова еще и ногой. Гуров уклонился. На ногах у «корейца» были невысокие сапожки с остро отточенными шпорами. Гуров отдавал себе отчет в том, что один хороший удар таким сапогом запросто может вспороть ему брюхо или какую-нибудь жизненно важную артерию. Но пока «кореец» смог достать его шпорами только по касательной. Кожа полковника была расцарапана в двух местах. На левой стороне груди и чуть ниже колена. Потеря крови была минимальной и не могла причинить Гурову существенного дискомфорта. Публика вяло аплодировала, и гул на зрительских трибунах стоял не такой уж и оглушительный. Гуров, или Азазелло, как его здесь называли, еще не успел завоевать безграничных симпатий толпы. К нему только присматривались. Любовь столичной элиты, как бы парадоксально это ни звучало, бойцу нужно было завоевывать собственными могучими кулаками.