На родной земле
Шрифт:
— Сильны, гады, — вздохнул Мстислав. — И ведь быстро идут. Дивлюсь, что еще у стен не стоят – у булгар и пеших-то, считай, нету.
– Села вокруг Круглицы грабят, сучьи дети. – Здоровенный одноглазый детина по прозвищу Топтыга сплюнул на землю. — Грабят, да народ режут, почем зря. Ни девок, ни детей не щадят.
— Так разве бывает иначе? – проворчал Ратибор. – Ежели гриди все уж едва не до Вишиневы дошли. Горе-защитнички…
– Ты, старый, говори, да не заговаривайся. – Топтыга сжал пудовые кулачищи. – А то не погляжу, что борода седая – враз всю да вырву!
— Не серчай! – Я едва успел поймать его за могучее плечо. – Воевода за народ круглицкий как за родной сердцем
У меня бы уж точно не повернулся язык назвать Топтыгу трусом – и не только из-за внушительных габаритов и показателя Силы в одиннадцать единичек. Нелегко ему пришлось – по глазам… по глазу видно. И по доспехам – отметин на пластинах брони было не сосчитать. Не князь и даже не боярин – из простых гридей – Топтыга стал признанным лидером всех уцелевших дружинников из Круглицы и Есеника. Их осталось от силы человек шестьдесят-семьдесят – но они смогли довести до Вышеграда впятеро больше женщин, стариков и детей. Вряд ли парням легко далось решение бросить свои города на милость захватчиков – но не легче оказался и сам путь. И даже ворчливый Ратибор, похоже, понял: Топтыга выбрал меньшее зло. Спас всех, кого смог, вместо того, чтобы погибнуть самому. Мудрое решение… Надо получше присмотреться к парню. А то и прихватить с собой на острова, когда придет время. Война с Черным Копьем неминуема, и уж точно не обойдется без «кадровых перестановок».
– Да куда мне с ним лаяться? – пробубнил Ратибор, остывая. – Вон здоровый какой. Раз стукнет – по пояс в землю вгонит.
– Поберегите силушку богатырскую. – Мстислав невесело усмехнулся. – Булгар на всех хватит, и еще останется. Сколько ж там костров – две сотни?
– Да поболе будет. – Ратибор потрепал коня между ушей. – И у каждого по десятку, а лошадей у булгар и вовсе не счесть. Ежели с ними в поле сойтись – враз стрелами закидают. Хоть с каменецкой дружиной, да с конунговыми людьми – все не сдюжим.
Даже «Истинное зрение» не добивало на такое расстояние – от холма, на котором мы расположились, до лагеря булгар было километра четыре – а обычное не могло разглядеть в полумраке подступающей ночи крохотные фигурки, но в целом арифметика Ратибора изрядно походила на правду. Двести с лишним костров. У каждого – по десятку воинов. Почти наверняка низкоуровневых, без серьезных доспехов, вооруженные только легкими луками и саблями – не случайно «Боевые топоры» с такой радостью отправлялись в бой с булгарами. Чистый фан и не омраченный особыми сложностями кач – сыгранный клан даже из нескольких десятков игроков уровня двадцать плюс без проблем вынесет хоть вчетверо большую толпу дохленьких неписей. Даже конных: достаточно выставить стену щитов и длинные копья – и такой строй выдержит даже удар тяжелой кавалерии… должен выдержать.
Но что мы можем сделать с двумя с половиной тысячами булгарских всадников?! А именно столько сейчас там, вдалеке, устраивается на ночлег – и это не считая тех, кто отправился в разведку, занят охотой или еще грабит горящие города или селения неподалеку. Я примерно представлял, сколько людей, способных держать оружие, осталось в Каменце и Вышеграде – и пока расклад вырисовывался откровенно паршивый. Булгар больше если не в десять раз, то в шесть-семь уж точно… Конечно, мне уже случалось побеждать превосходящего числом противника, но всякий раз
– Скажи, княже, – Я повернулся к Мстиславу, – Булгары завсегда конными бьются?
– Вестимо, ярл, – кивнул тот. – Так разве надобно им пешими? Все верхом, да с луками – засыплют стрелами издали, да ускачут – не угонишься. Даром, что лошадки у них низенькие да косматые – а такие, что не всякий жеребец поспеет. А нашим коням не сколько прыти, сколько силы надобно. Гридень или боярин в доброй броне в бой идет, с ним завсегда и копье, и меч или булава, и щит, а у иных и лук со стрелами. Мало ли тащить приходится?
– Верно говоришь, Мстислав Радимич. – Ратибор печально вздохнул. – В поле булгарина разве поймаешь? Велико их войско, и столько стрел пускают, что неба не видно. А как повыбьют гридей – так и кешиктены ударят, да и совсем сметут, ежели не устоишь.
– Кешиктены? – Я навострил уши. – Кто такие?
– А это, боярин, у булгар вроде дружины княжьей, – пояснил Ратибор. – Тоже воины конные, да покрепче других будут. На каждом шишак да панцирь латный, и не хуже тех, что в Вышеграде делают. На солнце так блестит, что глазам больно. И страшные до чего – заместо морды личины железные – только глаза видать!
– Видел я таких! – Топтыга сложил на груди могучие ручищи. – Страхолюдны, спору нет. Да только под личиной той – самая обычная рожа булгарская, черноглазая да поганая. Случалось мне их побивать… да непростое то дело. Кешиктены с самим ханом булгарским али с темником ходят, оттого и стоят до последнего. У всех щиты круглые, да сабли – иная и кольчугу рубит, и меч булатный. Добыл бы я себе такую сабельку…
– Попробуй, добудь! – Ратибор покачал головой. – Как бы они тебя вперед не добыли… Верно говоришь – непростые то люди, ежели самого хана в бою берегут. И сильны, и ратному делу обучены не хуже гридей княжьих, а у иных даже на лошадях броня – стрелой не пробить!
Да уж, вот еще сюрприз… Кешиктены. Выходит, у местных кочевников имеется не только легкая, но и весьма серьезная тяжелая конница. Основная ударная сила, способная на равных сражаться с дружинниками даже в ближнем бою.
– Скажи… – Я повернулся к Топтыге. – А много ли ты этих самых кешиктенов в Круглице видел?
– Смотря как считать, боярин… – Одноглазый здоровяк почесал затылок. – Супротив нас ой как много выходило. А всего в булгарском воинстве, может, и не особливо. Из пяти конных вот разве что один в доброй броне – а остальные так, кто во что горазд. Луки у всех, а заместо сабель – топоры да копья. Не большой силы они – числом берут, не умением.
Значит, каждый пятый. Двадцать процентов. Де с половиной тысячи и из них примерно пятьсот – тяжело бронированная кавалерия. Хреново.
– Нельзя в поле биться, княже, – Я шевельнул поводьями и развернул коня. – Не устоим. Спешить их надобно, с коней наземь спустить – тогда повоюем.
– Да как же ты их спустишь? – усмехнулся Мстислав. – Подобру-поздорову спрыгнуть попросишь?
– В детинце закроемся. – Я пожал плечами. – На коне на стену особо не полезешь.
– Ты чего такое удумал, боярин? – встрял Ратибор. – А девок с детьми малыми куда денешь? Разве ж такое многолюдство в детинец уместится? А ежели и так – все едино беде быть! Устоит детинец, да Вышеград булгары не пощадят – весь разберут, до последней избушки. А что не утащат – сожгут! Как зиму зимовать будем?