На румбе 202
Шрифт:
Бандит проследил, как матрос с Витей на руках и девушка вошли в палатку, потихоньку стал отползать от лагеря. Вдавливаясь в землю, стараясь слиться с окружающими его предметами, он отползал все дальше и дальше. . .
Вдруг нога его натолкнулась на что-то мягкое. Крючконосый испуганно дернулся, но тут же вспомнил: это же мешок с мукой! Первой мыслью было все же захватить мешок с собой, но он тут же ее отбросил. Надо скорей смываться, пока этот верзила с пудовыми кулаками не хватился и не бросился в погоню.
Проползая мимо мешка, крючконосый
Однако сегодня «фарт» окончательно покинул крючконосого. Когда он решил, что расстояние между ним и лагерем уже достаточно велико, и поднялся на ноги, перед ним вдруг выросла группа ребят.
От неожиданности бандит шарахнулся было в сторону, но тотчас же взял себя в руки. Подумаешь! Испугался какого-то пионерского отряда.
Высоко подняв голову, он как можно спокойней пошел прямо на детей.
Крик опознавшего его камчадала полоснул крючконосого, как свист плетки. Мгновенно растеряв все наигранное безразличие, он съежился и бросился наутек. Стоящий на его пути мальчишка с палкой в руке не может быть помехой. Это не препятствие для спасающего свою шкуру бандита.
И действительно юнга уступил дорогу, но, когда тот с ним поравнялся, ловко просунул палку между длинными ногами крючконосого. Споткнувшись, бандит смешно замахал руками и растянулся во весь рост на прибрежной гальке.
Когда к месту «сражения» подбежал Левша, крючконосый уже был пленен по всем правилам. На каждой ноге хищника восседали Леха и Коля, а руки его были прижаты к земле крепкими натренированными руками юных рыбачек — Ариши и Сани-хозяйки.
— Не будешь больше олешек убивать, — приговаривал Леха, извлекая из-за пояса крючконосого финский нож.
— Це ж ця тварина твоего дружка каменюкой, — встряхнул Левша за шиворот крючконосого.
— Какого дружка?! Витю? — спросил юнга, чувствуя, как у него от ужаса пошли мурашки по всему телу.— Витю? Что с Витей? — ухватился он за форменку матроса. Товарищи, если с Витей что-нибудь случилось, ведь я ни за что не вернусь на «Богатырь».
— Тю, скаженный! — освободился от юнги Левша. — Живой твий кореш! Ну, зробив цей злидень йому пробоинуу в голови. Лежить тепер хлопчик в изолятори.
— Живой! В изоляторе! Леха, ведь я вам тут не нужен? Вы и без меня теперь справитесь? Левша поможет! — скороговоркой выпалил Коля и, не дожидаясь согласия Лехи, помчался к лагерю.
— Коля, подожди, и мы с тобой, — побежали за юнгой Ариша и Саня.
— А де ж це ви взялись? — наконец заинтересовался внезапным появлением ребят возле лагеря матрос. — Вы ж пишли до теплой рички?
— Однако, пошли, но не пришли до речки, объяснил Леха. — Девки, однако, не захотели у батишка сидеть. Спрятали книжки под батишко и пошли за нами. А сюда Коля привел. Он, конечно, хороший камчадал будет, ни разу дорогу не путал.
—- А ну, Леха, дай-ка твоего пояска, — попросил Левша, подталкивая перед собой крючконосого по направлению к лагерю. — Треба його трошки спутать, а то цей ужака знов ускользне.
Взяв Лехин ремешок, матрос деловито связал бандиту руки,.
— Так буде краще! — с удовлетворением оглядел он классический «полицейский» узел. А ну, малый вперед!
— Конечно, малый вперед, — сказал Леха, поддерживая рукой сползающие без пояса брюки, — Давай малый вперед!
— Сопка! Сопка! Я — Земля! Я —Земля! Отвечайте, Сопка! —надрывался базовый передатчик. Радист вращал рукоятки приемника, тщетно прислушиваясь ко всем шорохам в эфире. Никаких следов «Сопки» обнаружить не удалось.
Напрасно врач ждал в семнадцать ноль-ноль передачи. «Сопка» на связь не вышла.
Конечно, молчание «Сопки» совсем не означает, что в отряде случилась новая беда. Могла испортиться рация, мог не справиться с работой случайно попавший в отряд ленинградский мальчик. Но в отряде лежал тяжело больной человек.
— Всем! Всем! Всем! — понеслись в эфир тревожные сигналы.— Нужна помощь! Нужен вертолет! Нужно спасать жизнь человека!
И сигнал был принят. Приняли его лесозаготовители с лесных делянок долины реки Камчатки, приняли рыбаки западного и восточного побережья, приняли оленеводы и охотники, приняли сельскохозяйственные артели и строители заводов. Не прошло и нескольких минут, как со всех сторон посыпались запросы: сообщите точные координаты местоположения отряда.
Группа туристов, штурмующая высоту Ключевской сопки, предложила направить своего врача пешком; оленеводческий колхоз, расположенный недалеко от Неведомой, сообщил, что до прихода врача в отряд будет направлен ветеринар с медикаментами.
Кажется, на Камчатке не осталрсь ни одного уголка, не откликнувшегося на тревожный сигнал.
Ничего не знал о тревоге только отряд Арсения Николаевича. Лагерь готовился к ночевке, а это было сегодня не так просто. Разместить всех в трех палатках было невозможно. Но кто же покинет лагерь на ночь глядя? О девочках и говорить нечего. Но с ними-то проще, они сравнительно сносно расположились в Наташиной палатке. К себе в палатку Арсений Николаевич поселил Колю и Леху. Витю уложили в палатке радиста. Левша, Фима и милиционер со своими подопечными остались ночевать на открытом воздухе.
Милиционер решил дождаться утра и уже устроился с максимальным комфортом. Поместив задержанных «старателей» (тестолицый тоже далеко не ушел) под скальным навесом, он развел яркий костер: во-первых, чтобы хорошо видеть арестованных, а во-вторых, чтобы не заели комары. Комары же и послужили причиной возмущения минералога. В лагере было пять «накомарников». Наташа потребовала два из них отдать задержанным «старателям», которые лишены возможности куда-нибудь укрыться и защищаться от комаров.