На рыбачьей тропе (Рассказы о природе)
Шрифт:
Вот какие удивительные истории можно слышать в короткие часы летней ночи. Насколько они правдоподобны, оценит ваш опыт. Но как бы он ни был богат, с каждой такой встречей у костра ваши познания становятся еще полнее и глубже. О чем только не переговорят рыболовы у ночного огонька! И, заметьте, какие это тонкие, наблюдательные люди, с каким глубоким пониманием природы, ее мудрых законов, ее бесконечной поэзии!
Поужинав, вы беззаботно распластываетесь тут же у костра, подмяв под бока ромашки и подложив под голову набитую травою кепку. Вечер теплый, пряный, ласковый. Сонно переругива-ются лягушки, жужжат и
И вот тут-то сосед рыбак, по-хозяйски поправляя угли в костре, задает каверзный вопрос:
– А плаща вы с собой не захватили?
– Нет. Зачем? И так тепло.
Тогда сосед, пряча в усах добродушную ухмылку, сообщает:
– К утру будет дождь.
– Дождь? Какой там дождь! Небо ясное, ни облачка, тихо, даже ветка над головой не колыхнется.
– А вы не заметили, какая нынче была заря? Заря?
В самом деле, какая же была нынче заря? Увлекшись сбором хвороста, вы и не увидали, как она догорела...
– Розовая...- отвечаете, пропомнив, что в книжках зори называют розовыми, румяными...
– Верно, розовая,- соглашается собеседник.- Даже малиновая. Это и есть к дождю. А бывают зори золотистые, светлые. Это погожие.
Оказывается, и комары не зря нынче так отчаянно кусались, и лягушки недаром скандал устроили - все это, как пояснил старый рыболов, к ненастью. И когда он раскрывает одну примету за другой, забываешь о предстоящих неприятностях и только удивляешься познаниям этого спокойного, рассудительного человека. Да и какая там неприятность - майский дождь!
Первая ночь на охапке свежей травы, когда, закинув руки за голову, лежишь, прислушиваешь-ся к какой-то особенной усталости в теле, когда вовсе не хочется спать, а только одно желание - не шевелиться и смотреть удивленными глазами в бездонную высь.
Первая встреча с бывалым рыболовом, которому искренне завидуешь во всем - манере неторопливого разговора, умению угадывать породы рыб по одному только всплеску, способности спать крепко в то время, когда вы долго не можете уснуть.
Первый восход солнца, встреченный над сторожкими поплавками... Первая добыча - упругая, пружинистая сила в ваших дрожащих руках.
Все, все это никогда не забудется! Даже если обстоятельства надолго разлучат вас с рекой, то и через год, и через два, и много лет спустя вас снова властно позовет к себе рыбачья тропа. Не напоминает ли это тоску прирученной птицы, увидевшей в небе косяк своих вечно кочующих сородичей?!
Но бывает, в спину тому же рыболову, что прошел мимо вашего дома, кто-нибудь пустит:
– Рыбку удим - через год жарить будем...
Честное слово, жаль такого остряка. Он, верно, из тех, кто ни разу за свою жизнь не видел восхода солнца, кто после укуса комара спешит поставить себе градусник, а отдых признает только в Сочи...
Пусть такой насмешник скажет, какие из тысячи трехсот видов растений нашей курской природы он знает по имени. Или пусть сорвет пучок обыкновенной луговой травы и назовет хотя бы одно знакомое ему растение. И мы вместе посмеемся над его невежеством.
Не понимают рыбака и сердобольные домочадцы, считают его чуть ли не мучеником. Особенно если вернувшийся после долгих скитаний рыбак вытряхнет из рюкзака пару-тройку неказистых плотвичек. Сколько жалости в глазах домашних!
– Посмотри на себя,- выговаривают ему.- Весь с колючках, забрызган грязью, усталый. Стоило из-за этих несчастных рыбешек так изнурять себя? Хотя бы улов был порядочный, а то так, мелюзга!
И начнут подсчитывать себестоимость каждой пойманной плотвички. Проезд в автобусе до вокзала - девять копеек. Проезд из Курска до Лукашевки в два конца - рубль двадцать. Выкинуто в реку пареной пшеницы, оборвано лесы, потеряно поплавков, крючков, грузил... Даже приплюсуют к этому износ обуви и одежды. И выйдет, что каждая стограммовая плотвичка обходится втрое дороже семги.
Ну как объяснить таким математикам, что рыболов всегда в барыше?
Природа сурова только с теми, кто закрывает глаза на ее простую, мудрую и целебную красоту. Но придите к ней доверчиво, как школьник приходит к учителю, и она раскроет перед вами удивительные страницы своих учебников. Она быстро стирает городскую неловкость новичка. У более опытных рыболовов, встреченных на береговой тропе, он очень скоро обучится азбуке кочевой жизни, заразится удивительным энтузиазмом этих землепроходцев-следопытов, гусляров природы, от неутомимых походов по родному краю станет духовно крепче и богаче, а телом сильней и здоровей. И кто знает, может быть, эта самая тропа послужит ему началом большого пути в серьезной работе, истоком будущей профессии преобразователя природы.
2
Рыбачьей тропе, говоря словами поэта, все возрасты покорны. Кого только не встретишь на ее извилинах!
Вот в прибрежных лозниковых джунглях пробираются дочерна загорелые ребятишки. Заросли настолько густы, что на влажную еще с весны тропинку лишь кое-где пробиваются солнечные зайчики. И не будь у этих чернокожих вихров, выцветших от воды и солнца, не неси они длинных снизок обыкновенных пескарей и уклеек, можно подумать, что тропа завела нас на берега Конго.
– Андрейка! Андрей!
– загорланил "африканец" отставшему товарищу.- Где ты?
– Иду!
На упругой, будто выстланной резиной тропе дробно зашлепали босые ноги, а из-под куста выскочил Андрей - полосатый от свежих царапин, с улыбкой, от которой шевелились облуплен-ные уши. В одной руке он держал, как копье, обломок орехового удилища, другой сжимал горло большого, судорожно обвившего до самого плеча ужа.
Ребята окружили Андрея и с минуту молча разглядывали его трофей. Из крепко зажатого кулака выглядывала усмехающаяся голова с холодными бусинками глаз. Нервно вздрагивал кончик хвоста, задевая ухо мальчика.
– Здорово жмет?
– спросил один.
– А, чепуха!
– сплюнул Андрейка.
Мальчики размотали живую пружину. Андрей, бросив удилище, схватил ужа другой рукой за хвост и растянул его во всю длину.
– С метр будет!
– деловито оценил он, размахнулся и швырнул ужа в кусты...
Это уже "просоленные", бывалые рыболовы. Они возвращаются домой с охапками лилий, длинные стебли которых небрежно волочатся по городскому тротуару, оставляя мокрые полосы.
– Где нарвали?
– ахают встречные.