На Север за чудом
Шрифт:
– Кто этот, который горланит? – спросил Антеро у Тиэры.
– Который? А, этот! – присмотрелся Тиэра. – Кауко Ахтинен, смех народа саво.
– Почему смех?
– А непутёвый. Живёт он один в лесу, охотится да рыбу ловит, иногда продаёт пушнину в Виипури. Ещё работает на поле у нашего исанто, а тот платит ему зерном – своего поля Кауко не держит. Любит он пиво и девушек, оттого многие хозяева ему ох как не рады – даже на двор не пускают. Ещё Кауко много хвастается и часто поднимает
– О нём тоже слагают руны?
– Не то чтобы руны, а вот в истории попадает часто да сам про себя байки рассказывает. Взять хоть эту: прошлый год заперся Ахтинен в своей лесной лачуге, да так, что месяц без малого не было его ни видно, ни слышно. Ворожил-ворожил себе чего-то, а потом вышел к людям в Савонкоти – пьяный да счастливый, а под мышкой принёс крестовый лук собственной работы.
– Какой-какой?
– Крестовый. Особенный. Сам лук короткий и тугой необыкновенно да закреплён на ложе с желобком для стрелы. Ложе в плечо упираешь, а какая-то хитрая штука на конце удерживает лук натянутым, пока целишься. Тетива кручёная, чуть не в палец толщиной, а стрелы короткие, тяжёлые и для простого лука негодные. Так вот, принёс Кауко эту игрушку людям и давай нахваливать: мол, бьёт она далеко да лося матёрого за сто шагов сваливает. Только наши-то Ахтинена знают и словам его шибко не поверили; тут и взялся охотник их делом доказывать – лук в охапку и в лес бегом. Удачи ему в тот раз не было. То ли Тапио пьяных не любит, то ли ещё чего, а только нет дичи ни следа, сколь ни хвастайся новым снаряжением. Досадно, а что делать – темнеет уже в лесу, хоть порожняком, а домой возвращаться надо. И тут встретились ему мальчишки, которым в силки попался заяц, как сказал сам Кауко, здоровый, словно лайка. Тут он долго не думал – купил зайца у мальчишек и решил выдать его за первую добычу своего оружия. Но вот незадача. – Дальше Тиэра говорил, с трудом сдерживая смех. – Зайца-то Кауко попытался вести за собой! Посадил на свой собственный ремень, точно собаку на поводок, а заяц упёрся и идти нипочём не хочет! Правильно, он же заяц, а не собака! Промучился охотник с упрямой животинкой чуть не до полуночи, осерчал совсем и решил наконец её пристрелить. Привязал поводок-ремень к кустам, зарядил самострел, прицелился, нажал спуск, – ох, не могу… – Отсмеявшись, Тиэра продолжил: – Выстрел получился меткий – стрела перебила поводок аж с тридцати шагов! Заяц обрадовался и в лес умчал, а Кауко без ремня остался.
– Вы-то как про это узнали? – спросил Антеро.
– Так он же и рассказал. В смысле Кауко, а не заяц. Началось с того, что ремня нет, а распоясанным на люди выйти неприлично. Вот этот горе-охотник, чтобы чего не вышло, подпоясался тетивой самострела да в таком виде и прошёлся по деревне, на глазах всего честного люда!
Так оно и было. Над Кауко потом долго смеялись, сам он дулся и ворчал на темноту леса, немилость Тапио и ещё Хийси знает на что, однако хвастаться не переставал. В его устах история обрастала подробностями, заяц всё увеличивался в размерах и уже грозил обернуться медведем, расстояние выстрела всё росло и росло. Опальный самострел больше на охоту не отправлялся, однако висел дома на почётном месте и гордо показывался гостям. Кауко оставался единственным, кто серьёзно относился к этой штуке и искренне верил в её полезность.
Между тем вокруг спорщиков уже столпились любопытные.
– Неправду говоришь ты, Кирму! – шумел охотник. – Я же на всадника поставил, а вторым-то пришёл конь!
– По-твоему, всаднику следовало без коня взапуски бежать? С верховыми наперегонки?
– Нет, но я ставил на всадника!
– Верно, на всадника. Всадник не выиграл. А коли не выиграл – то и ты проспорил, и причитается с тебя.
– Так ведь конь! Всадник-то при чём?
– А притом что всадник без коня – не всадник! Вот ты сам без коня – не всадник!
– А что, если всадник? – заносчиво вскинул голову Кауко.
– У тебя же коня нет! На чём поскачешь? На зайце, что ли, которого ты недострелил? Он уж, наверное, с лося ростом вымахал, глядишь, увезёт тебя на спине!
– Лемпо [30] с ним, с зайцем! – Упоминание злополучной охоты уязвило лесовика не на шутку. – Конём моим будет бревно, уздечкой – шест, а дорогой пусть послужит Хурттийоки! И бери мой проигрыш вдвойне, если не домчусь так до самого Сууривеси!
30
Лемпо – одно из имён лешего (не путать с Хозяином леса Тапио). Зачастую – бранное слово сродни русскому «чёрт».
– Чего удумал! Вот врать-то! – со смехом закричали из толпы.
– С ума сошёл! – проворчал Тиэра.
– Почему? – не понял Антеро. – Разве ваши парни не забавляются, плавая с шестом на брёвнах?
– Ещё как забавляются, и Кауко в таких забавах не последний! Подходящих речек у нас много. Но по Хурттийоки, Лихой речке, – это уже слишком! – объяснил саво. – Она петляет по лесу, и валунов в русле не счесть! И ведь знает, негодный, что перед самым озером водопад сажени в три, если не в четыре! Как раз шею сломать!
Конец ознакомительного фрагмента.