На Севере дальнем

Шундик Николай Елисеевич

Ноги мерзли так, что Петя, к ужасу своему, должен был признаться самому себе, что пройдет минута-другая — и он заплачет. «Это как же так: великий полярный путешествен­ник — и вдруг начнет реветь?!»

— А стельки-то у тебя в торбазах есть или нет? — вдруг спросил Кэукай.

— Стельки? Какие стельки? — переспросил Петя. — Нет, стелек у меня нету.

— Беги сейчас же домой! — приказал ему Тынэт.

Но от мысли, что ноги у него мерзнут не потому, что он слабее остальных, а потому, что не сумел как следует обуть­ся, Пете как-то сразу стало теплей.

— Ничего, ничего, я выдержу!

— Домой! —

повторил Тынэт.

Петя повиновался и отправился домой. Дома он натолкал в свои торбаза такие толстые стельки, что потом едва сумел обуться: ноги не лезли в торбаза.

И все же охотничий кружок Петя воспринимал совсем по-другому, чем его друзья. У него не было того охотничьего волнения, той охотничьей хватки, какие были у Кэукая, Эттая, Чочоя и Тавыля. Зато все сильнее разгоралась фантазия «ве­ликого полярного путешественника». Самым главным Петя считал для себя не отстать от своих товарищей в выносливо­сти.

Заметив, что друзья его ничуть не хуже взрослых умеют запрягать собак, Петя на второй же день пообещал Тынэту встать чуть свет и поучиться у него этому делу. «Как же, это очень важно, это необходимо уметь полярному путешествен­нику»,— думал Петя, присматриваясь, в каком порядке запря­жены у Тынэта собаки.

Утро было нестерпимо морозным. Пальцы обжигались о раскаленные морозом пряжки алыков и кольца потяга. Ярост­но дуя на руки, Петя с огромным трудом запряг десять собак. Осталось запрячь передовиков. И тут вышло самое неприят­ное: один из передовиков не пожелал подчиниться новому хозяину. Как только Петя подносил алык, чтобы надеть его через голову и застегнуть на животе, пес оскаливал крепкие белые клыки и угрожающе рычал. Петя ласково называл собаку по имени, пробовал погладить по голове, умиленно улыбался, но собака не поддавалась. Не помогло и то, что Петя несколько раз погладил ее по кончику хвоста.

— Вот проклятая! Ты ей улыбаешься, когда тебе плакать хочется, а она свое — рычит, да и только! — возмущался Петя.

Так ничего и не получилось у него с передовиками, пока не подошел сам Тынэт.

Всех остальных собак Петя запряг хорошо. Но он все еще не был удовлетворен: ему казалось, что Кэукай и Эттай куда быстрее и более ловко, чем он, запрягали любую упряжку. И потому почти каждое утро, еще задолго до завтрака, Петя просил кого-нибудь из охотников, чтобы они разрешили ему помочь запрягать собак.

И вот однажды, когда Петя возился с упряжкой охотни­ка Аймына, к нему подошел Экэчо и самым ласковым голосом сказал:

— Ай, какой ты хороший мальчик, Петя! Как ты уже лов­ко собак запрягаешь! Я очень рад, что у моего сына есть та­кой друг, как ты.

Петя удивленно посмотрел на Экэчо: «Что это с ним такое сделалось? Уж очень он добрый сегодня...»

Поведение Экэчо вызывало недоумение не у одного Пети. Многие охотники в поселке Рэн говорили о том, что Экэчо уж очень как-то изменился.

— Хвостом, как лиса, следы заметает, — скептически заме­тил однажды Тынэт. — Не верю я Экэчо. Это он пушнину в землянке прятал, больше некому...

Обнаруженная Тынэтом в землянке пушнина доставила Экэчо много неприятностей. «Беда пришла! Не уберегли ме­ня духи от злого начала», — со страхом думал Экэчо, когда в правлении колхоза пытались дознаться, кто и для какой цели прятал в землянке пушнину.

Долго разговаривали с Экэчо в правлении, но никаких улик против него не нашлось. Он уже было облегченно вздохнул, полагая, что все обошлось благополучно, как из районного центра приехал следователь. После первого же разговора со следователем Экэчо пришел в смятение: только сейчас он по-настоящему понял, что им интересуются люди, о существовании которых он даже не подозревал.

«Они догадываются! Они обо всем догадываются! — с ужа­сом думал Экэчо. — Им только на след мой наступить надо. Как только на след мой наступят, так сразу, как зайца в кап­кан, поймают...»

Он не ошибся. Следственные органы уже давно распола­гали вескими доказательствами; теперь им важно было пой­мать Экэчо за руку на месте преступления.

«До лета продержаться как-то надо. Только до лета. А там бежать, скорее к брату бежать! — твердил Экэчо, обдумывая план побега. — Пушнины, много пушнины мне надо! Нельзя без пушнины на тот берег уходить. Пропаду там. Как волк с голоду пропаду...»

Будучи уверенным, что за ним следят десятки бдительных глаз, Экэчо уже не позволял себе пренебрегать колхозной дисциплиной, грубо относиться к учителям, подчеркивать свою приверженность к чукотской старине и критиковать все новое. Целые сутки он пропадал на охотничьих участках, выполнял, к сроку свой личный план охоты на пушного зверя, стал вы­ступать на собраниях с обличительными словами против лен­тяев и поговаривал, что к следующей зиме намерен покинуть ярангу и перейти в дом.

И в школу Экэчо стал заглядывать чаще, говоря, что его очень интересуют успехи сына. Тавыль был рад. Он уже за­говаривал с отцом о своей матери и мечтал вслух о том, как все наконец будет хорошо, когда вернется домой мать и он, Тавыль, не будет больше завидовать Кэукаю, Эттаю и всем другим мальчикам и девочкам, которые живут вместе с роди­телями. Экэчо терпеливо выслушивал сына и изредка даже давал обещание вернуть мать домой.

К школьным охотничьим кружкам взрослые охотники по­селка относились с искренним сочувствием: им было приятно, что их дети учатся серьезному делу.

Экэчо и тут старался «не отстать от других».

— Молодец Тынэт! Хорошее дело придумал! — всюду го­ворил он. — Пусть дети наши охотничьему делу учатся. У Тынэта настоящая голова на плечах, Тынэт — настоящий комсорг...

Если Экэчо видел, что мальчики собираются на свои охот­ничьи участки, он шумно расхваливал их, желая удачи:

— Идите, идите к капканам, маленькие охотники! Помо­гайте колхозу, растите хорошими колхозниками, чтобы план всегда перевыполнять. А ты, Тавыль, не отставай от других, — обращался он к сыну. — Учись у комсомольцев капканы ста­вить, учись зверя выслеживать!

Тавыль радостно улыбался и поглядывал на своих друзей, как бы говоря: «Ну, вот и мой отец такой же хороший кол­хозник, как все. Слышите, какие слова он нам говорит?»

— Идите, идите, маленькие охотники! — доносился ра­душный голос Экэчо. — Желаю вам большой удачи!..

СЛЕДОПЫТЫ

Однажды бригада Кэукая отправилась на свой охотни­чий участок вместе с Ниной Ивановной.

Скрипели по твердому снежному насту лыжи. Изморозь окутывала лыжников прозрачным голубоватым облачком.