На шаг сзади

Манкелль Хеннинг

– Примите мои соболезнования, – сказал он.

– Ну как же, – зло сказал Стрид, – заметно, как вы огорчены. Впрочем, это не важно, я сам не сильно горюю. Могу теперь жить спокойно. И никто не заявляется в любое время дня и ночи и не вымогает деньги. Во всяком случае, не так часто.

– Что вы имеете в виду?

– После Ниссе осталась вдова… не знаю, как ее назвать.

– Так вдова она или нет?

– Она себя называет вдовой, хотя женаты они не были.

– Дети были?

– У нее были. А общих с Ниссе не было, и слава богу. Кстати, один из ее отпрысков сидит в тюрьме.

– За что?

– Ограбление банка.

– А как

его имя?

– Не его, а ее. Ее зовут Стелла.

– То есть приемная дочь вашего брата ограбила банк?

– А что в этом странного?

– В Швеции женщины не так уж часто грабят банки. Весьма и весьма примечательно. А где это было?

– В Сундсвале. Она несколько раз выстрелила в потолок.

Валландер смутно помнил эту историю. Он поискал карандаш.

– Мне нужно поговорить с вами более подробно, – сказал он. – Я могу вызвать вас в полицию. Или зайти к вам домой.

– А о чем нам говорить?

– Узнаете при встрече.

– Вы хамите, как и Сведберг. У вас там в полиции все такие?

Валландер едва сдерживался.

– Повторяю, – сказал он. – Я могу послать за вами полицейскую машину либо зайти к вам домой.

– Сейчас? В полвосьмого утра в субботу?

– Вы заняты?

– Я пенсионер по инвалидности.

– Вы живете на Карделльгатан. Через полчаса я буду у вас.

– Что, полиции разрешается врываться к людям в дом, когда ей угодно?

– Да, – сказал Валландер. – Если это необходимо. Мы даже можем будить людей, если этого требуют интересы дела.

Стрид продолжал что-то ворчать, но Валландер не стал слушать и повесил трубку.

Подумал и съел еще один помидор. Поменял простыни и собрал в кучу валявшееся по всей квартире грязное белье. Он представил, как Леннарт Вестин пилит дрова на своем острове. Потом вспомнил Эрику и ее кафе. Он уже давно так сладко не спал, как тогда, в задней комнате на раскладушке. Впрочем, он даже мог точно указать дату, когда он так спал в последний раз – когда Байба приезжала в Истад. Или когда он сам ездил к ней в Ригу.

Без пяти восемь он вышел из дому. Покосился на машину и решил пойти пешком. По дороге он пару раз останавливался у витрин маклерских контор. Нашел фотографию отцовского дома в Лёдерупе, и ему стало очень грустно. И не просто грустно – его мучила совесть. Конечно же ему следовало купить этот дом самому, хотя бы для того, чтобы оставить его Линде. Но было уже поздно.

В десять минут девятого он позвонил в дверь квартиры Стрида на Карделльгатан. Дверь открыли только после третьего звонка. Стриду было лет шестьдесят. Щеки покрывала щетина, от него сильно пахло вермутом. Из расстегнутой ширинки торчал край сорочки.

– Покажите полицейский жетон.

– Вы имеете в виду удостоверение, – сказал Валландер и помахал карточкой перед носом у Стрида.

Они вошли в квартиру, нуждающуюся в уборке не меньше, чем его собственная. На Валландера подозрительно уставились два кота. Стрид был игроком. Валландер сразу это понял – повсюду валялись старые газеты с результатами бегов, из переполненной мусорной корзины торчали порванные лотерейные билеты и талоны тотализатора. В гостиной шторы были задернуты, а на экране телевизора стояла страница телетекста: состав заезда в Сульвалле.

– Кофе не предлагаю, – буркнул Стрид, – надеюсь, долгого разговора не будет.

Валландер начал задавать вопросы. Стрид отвечал устало и неохотно. Это тянулось бесконечно, и терпение Валландера понемногу иссякало. Он подумал, что, скорее всего, в тот раз Сведберг чувствовал себя точно так же – теперь он его понимал.

Тем не менее к девяти часам он составил себе кое-какое представление о Стриде и его брате. Стиг раньше работал на крупной сельскохозяйственной фирме. Когда ему исполнилось пятьдесят, он ушел на досрочную пенсию – грыжа межпозвонкового диска. Был женат, есть двое сыновей – один живет в Мальмё, другой в Лахольме. Брат Нильс пил с юности. Он начал военную карьеру, но был уволен из армии в связи с бесконечными пьяными эксцессами. Поначалу Стиг пытался урезонить брата, но с годами отношения все ухудшались – прежде всего потому, что Нильс постоянно клянчил деньги взаймы и никогда их не отдавал. Наконец, одиннадцать лет назад они крупно поссорились… это Валландер уже знал. Через несколько лет начал давать о себе знать цирроз печени, и вскоре брат умер. Валландер невольно отметил, что похоронен Нильс на том же кладбище, что и его отец, и Рюдберг. Что касается личной жизни Нильса, то она, как Валландеру постепенно удалось выяснить, была, мягко говоря, беспорядочной, но в промежутках между загулами он жил с женщиной по имени Рут Лундин. Рут тоже страдала алкоголизмом и после смерти Нильса несколько раз обращалась к Стигу – просила денег. Если он отказывал, она устраивала скандалы, но не дебоширила, подчеркнул Стрид. И не воровала. Еще до Нильса у нее было двое детей – мальчик и девочка. Сыну удалось пробиться в жизни, он теперь штурман на одном из паромов, что ходят на Аландские острова. У дочери дела складывались хуже. Сейчас она сидит в Хинсеберге – женской тюрьме – за вооруженное ограбление банка. Валландер записал адрес Рут Лундин. Она снимала квартиру по соседству, на Мальмёвеген. Пока они разговаривали, дважды звонил телефон, и оба раза Стрид обсуждал с кем-то возможные комбинации ставок на предстоящих бегах. После каждого разговора Стрид ненадолго исчезал в кухне, и оттуда доносилось позвякивание бутылочного горлышка о стакан.

Наконец они добрались до главного, ради чего Валландер и пришел, – что произошло одиннадцать лет назад.

– Мне не нужны детали, – сказал Валландер. – Я хочу узнать только одно – как вы думаете, почему Сведберг отказал вам в возбуждении уголовного дела?

– Он сказал, что нет доказательств. Чушь собачья.

– Мотив отказа мы знаем, можете не повторять. Мне важно другое: не чем он мотивировал свой отказ, а что им двигало. Почему он вам отказал?

– Потому что он был идиотом.

Валландер был готов к неприятным ответам, поскольку в глубине души понимал: Стрид в чем-то прав. Поведение Сведберга было по меньшей мере странным, и Валландер хотел во что бы то ни стало понять, чем оно было вызвано.

– Идиотом Сведберг не был, – сказал он. – Значит, его действиям должно найтись объяснение. Вы раньше встречались со Сведбергом?

– С чего бы?

– Отвечайте на вопрос, – сухо сказал Валландер.

– Никогда я его раньше не встречал.

– У вас были какие-нибудь проблемы с правоохранительными органами?

– Нет.

Слишком уж быстро ответил, подумал Валландер. Настолько быстро, что наверняка солгал. Он решил зацепиться за эту ложь.

– Я хочу слышать правду, – сказал он. – За дачу ложных показаний свидетель несет уголовную ответственность.

Стрид не стал спорить.

– Ладно, – сказал он. – В шестидесятые годы я подрабатывал продажей машин. Тогда был небольшой скандал – одна из машин оказалась угнанной. Ничего другого не было.