На службе у Кощея
Шрифт:
— Да, господин канцлер! — тихо ответил агент.
— У меня создается впечатление, что в последнее время ты как-то неохотно работаешь! Или ты забыл, что твоя жизнь в моих руках?
— Я слишком хорошо это помню, — ответил Неясыть безразличным голосом, — и, поверьте, делаю все, что в моих силах! Но я не могу предвосхищать события!
— Можешь! — крикнул Кощей. — Это твоя обязанность. Все знать! Быть везде! Любой заговор пресекать в зародыше!
— Господин канцлер, — поклонился Неясыть, — мне кажется, что против нас умышляет некто могущественный!
— Над твоей головой! — резко заметил Кощей. — Учти! Если преступника не найдут...
В этот момент в коридоре раздался гулкий топот ног, и в кабинет без стука влетели запыхавшиеся стражники.
— Господин канцлер! — Они положили на пол кумарскую чалму, богато расшитый восточный халат и сверху опустили миниатюрный арбалет — верное оружие профессионального убийцы.
— Вот все, что осталось от покусителя, ваше высокопревосходительство! Только мы его хотели схватить, а он — бац! И растаял! — Стрельцы обалдело уставились на груду одежды.
Кощей мельком взглянул на халат и чалму и сделал небрежное движение рукой.
— Уберите эту дрянь. Или нет. Отнесите в комиссию. К Пушкину. Пусть разбирается!
— Господин канцлер! — Неясыть поднял голову. — Прикажете кумарских купцов... — В его глазах вспыхнуло холодное любопытство.
— Только попробуй! — Кощей поднес к носу Неясыти кулак. — Кумарцы здесь ни при чем. Халат и чалма — это для дураков. Давно ли ты стал таким доверчивым, Неясыть? Иди и найди мне истинных преступников! Или хотя бы узнай, кто это может быть.
Когда Неясыть ушел, Кощей нехотя глянул на разбитое окно.
«Надо наложить на все помещение охранное заклятье, — подумал он, — в том числе и у государя! Если только...» Тут Кощей резко развернулся на каблуках и поспешил в царские покои.
15
В двенадцать часов ударили колокола, и публика, толпившаяся перед входом на стадион, стала заполнять трибуны. Когда трибуны заполнились, появились бояре. Важно отдуваясь, они заняли места в боярской ложе и, перешептываясь, покосились на царскую трибуну. Его величество слегка задерживался.
Наконец появился Дормидонт в сопровождении Кощея, высших сановников и богато разодетой челяди. Яромир сразу зацепил взглядом высокую фигуру в черном немецком сюртуке и в широкой черной шляпе, из-за полей которой выглядывал уже знакомый длинный нос.
— Видел пугало? — спросил Илья, подталкивая Яромира в плечо. — Это и есть фон дер Шнапс! Это он, собака, немецких рыцарей сюда приволок, не поленился! Двинуть бы ему ядром промеж глаз!
— Это я могу! — сразу же согласился Яромир, вспоминая, как он прятался в сундуке от проклятого барона. — Сейчас и двину! Только бы скандала не вышло! Он, судя по всему, важный человек.
— Что ты его слушаешь, — рассердился Добрыня, — он тебя научит! Вот если в игре, как бы ненароком... И то посадят в погреб лет на десять. Чтобы другим неповадно было.
— Братцы, — не выдержал Алеша Попович, — право, стыдно слушать такие речи! Фон дер Шнапс — полномочный посол! Если с ним что случится, войны с Биварией не миновать! Это политика, господа! Вот если бы он попался в темном переулке, тогда — пожалуйста! Тогда и я бы не утерпел.
— Все! — закричал Илья. — Хватит шутковать! Судья на поле зовет!
В самом деле. Тот человек, что давеча разговаривал с немцем, поднес к губам дудку, и над трибунами раздался мерзкий оглушительный писк. Команды выстроились друг напротив друга и принялись буравить друг дружку глазами. Судья тем временем подошел к ядру, тронул его ногой, но ядро даже не шевельнулось.
— Сейчас первый, кто схватит ядро, тот, считай, и первый гол забьет! — прошептал Илья. — Вишь, как немцы-то изготовились, как засопели? А до этого ровно и не дышали!
— А по морде-то можно? — с надеждой спросил Яромир, торопливо засучивая рукава.
— По морде можно. А вот ниже пояса — нельзя!
— Можно, если осторожно! — хохотнул Добрыня. — У них там, кроме штанов, все равно ничего нет! Ха-ха-ха!
Яромир на всякий случай учел и это замечание, хотя и поразился такой анатомической странности немецких богатырей.
В это самое мгновение судья отскочил назад и что есть силы дунул в дудку. Богатыри дружно рванулись к ядру. Немцы явно рассчитывали на крепость своих доспехов, но не учли крепости богатырских лбов. Треск произошел неимоверный! Кто-то завопил благим немецким матом, кто-то ответил по-русски, а когда все стали оглядываться в поисках ядра, оказалось, что оно в руках у Ильи Муромца. Муромец победно держал чугунную чушку в правой руке и слегка щурил левый подбитый глаз. На земле неподвижно лежал один из рыцарей, оглушенный соприкосновением с Ильей.
— Ну что, побегаем? — весело предложил Муромец и под довольное улюлюканье трибун резво припустил к вражеским воротам. Закованные в железо немцы нестройной толпой ринулись за ним. Впереди, пыхтя как паровоз, несся главный немецкий богатырь. Илья побежал до ворот и повернулся к догонявшему его рыцарю. — Что, тоже подержаться хочется?
— Йя! Йя! — гортанно произнес немец, жадно поглядывая на ядро. — Гебен зи мир, битте!
— Да хоть дритте! — хохотнул Муромец. — Держи! — сказал он и бросил ядро рыцарю. Тот поймал его обеими руками, охнул, ядро выскользнуло из рук и шмякнулось аккурат немцу на ногу.
— О, йя, йя! — завопил немец, скача на одной ноге, но тут же был сбит налетевшими на него сотоварищами, которые и сами, недолго думая, повалились рядом.
— Вставай, неча расслабляться! — проворчал Илья, поднимая ядро и направляясь с ним к воротам. Немецкий вратарь затрепетал. Муромец уставился на него тяжелым, испытующим взглядом.
— Ловить будешь али как?
— Гутен таг! — пробормотал немецкий вратарь, отчаянно стуча забралом.
— Ну так, так-так! — вздохнул Илья. — Смотри, на меня не обижаться. Я тебе выбор предлагал!