На солнце ни облачка
Шрифт:
Все-таки Веня был не совсем трезв. Поэтому машинально он набрал номер стоматолога Коли во второй раз, после чего услышал в ответ:
— У меня телефон с определителем номера. Могу вас вычислить и прислать скорую психиатрическую помощь на дом. Вы этого добиваетесь?
Снова раздались частые гудки.
На донышке бутылки еще оставалось немного «Флагмана». Веня вылил остатки водки в стакан и осушил одним махом.
Ясно было, что разговаривать с Николаем бессмысленно. Раз стоматолог не хочет признаваться, что бросил свои часы Вене, значит, не хочет. Вполне возможно, на это у него есть какие-то веские причины.
Тут Вене вдруг пришла другая мысль: есть ведь разговоры, которые называют «не телефонными». Может, в этом все дело?
Полной уверенности в том, что телефонные откровения — тайна двух людей, конечно, ни у кого и ни в какой стране нет. Россия не исключение. Но если так, Коля мог бы хоть намекнуть, что все понял, пригласить, например, в одну из своих клиник, чтобы потом поговорить наедине.
Не намекнул, не пригласил…
И все-таки, если там, в Салоу, злополучный стоматолог унесся в небо, вдобавок уменьшившись в размерах, каким образом сумел вернуться на Землю?
Веня потянулся к пустой бутылке, решив прибраться после нехитрого застолья, и в этот миг снова увидел на столе Инструкцию. Маленький человечек побарабанил пальцами по этикетке и бросил на Веню укоризненный взгляд.
— Опять пьешь?
Вене вдруг стало очень стыдно.
— Сосед пришел, ему грустно было, — сказал он с извиняющимися интонациями. — Да и у меня, говоря по правде, на душе как-то…
— А почему «Флагман»? — осведомился Инструкция.
Веня недоуменно пожал плечами.
— Не знаю, сосед всегда приносит «Флагман».
Инструкция хмыкнул.
— «Флагман» лучше не пей. Если уж пить, то «Посольскую». Или калужский «Кристалл».
Веня воззрился на маленького человечка с безмерным удивлением.
— Ты-то откуда знаешь? Сам, небось, водку не пьешь, раз… бестелесный.
Инструкция вдруг ухмыльнулся.
— Ну, не будь таким категоричным! Мне тоже иногда надо расслабиться. Однако способы у меня совсем другие. Эффект, видимо, примерно тот же, что от водки, но добиваюсь я его не путем пития.
Испытующе посмотрев на Веню, маленький человечек добавил:
— Не исключено, когда мы с тобой сработаемся, случится нам и вместе расслабляться. Ты своим способом, я своим. Но «Флагман» больше не пей. Знаю, потому что я любознателен и изучаю все, что меня окружает.
Веня взял пустую бутылку и унес на кухню, чтобы бросить в мусорное ведро. Вслед ему донеслось:
— А сыр надо тонко резать. Тонко, как только возможно.
Вдруг испугавшись, что Инструкция опять может столь же стремительно, как появился, исчезнуть, Веня бросился обратно в комнату. Но маленький человечек оставался на столе. Теперь, сокрушенно покачивая головой, он взирал на неаккуратно взрезанную банку сайры.
Стоя в дверях, Веня очень тихо сказал:
— Может, ты мне наконец объяснишь, что происходит?
— А что происходит? — небрежно поинтересовался Инструкция.
Веня сделал широкий жест, словно обводя руками сразу все вокруг.
— Ну, эти пирамиды, расположенные неизвестно где. Люки возле книжного магазина, заклинания, клавиши, которые я должен нажимать. Зачем это все?
— Ты лучше об этом не думай, — столь же небрежно посоветовал Инструкция. — Делай свое дело и все. Привыкнешь постепенно.
— А что я должен делать? — вырвался у Вени отчаянный вопрос.
Инструкция широко улыбнулся:
— Колеблюр торсин! Я-то думал, ты уже все понял! Дел у тебя немного: всего-то следить за фигурками на экране и поправлять строй, если что-то не так. Строй всегда должен быть ровным.
— Зачем? — спросил Веня.
Инструкция улыбнулся еще шире.
— Чтобы на солнце не было ни облачка. В глубине экрана.
Веня сжал виски ладонями.
— Кому это нужно? — спросил он.
— Кому нужно, тому и нужно! — отрезал Инструкция. — Оставь эту свою привычку размышлять и принимай все как есть. Разве трудно раз в несколько дней заглянуть в пирамиду и поправить строй? Да и то, поправлять надо не всегда, только если строй нарушился. У вас подобная необременительная работа, насколько я знаю, называется синекурой. Тебе скоро многие завидовать начнут!
Осознав, что истины вновь не добиться, Веня сделал глубокий вздох и перевел разговор на другую тему. Тем более, тема была. Однако уверенности, что ему удастся прояснить ситуацию хотя бы здесь, у Вени опять-таки не было.
— Я Николаю позвонил, — сказал Веня значительно. — И застал его дома. Николай вернулся.
— Так и должно быть, — ответствовал Инструкция равнодушно. — Как же иначе?
Веня покрутил головой, собираясь с мыслями.
— Значит, он должен был вернуться обязательно? — вопросил он с безграничным удивлением.
— Вот и вернулся, раз ты с ним говорил.
— Тогда объясни, — вскричал Веня, — почему он делает вид, что никаких часов мне не бросал и вообще меня не помнит?
Инструкция ответил:
— Потому что Николай ничего не знает. И тебя он тоже не знает.
Веня воззрился на Инструкцию широко раскрытыми глазами.
— Но он же вернулся!
— Конечно, вернулся, — подтвердил Инструкция. — Отчасти.
— Как это можно отчасти вернуться? — вскричал Веня, чувствуя, что в его голове происходит что-то не то. — Я ведь говорил с Николаем? С тем самым, с которым пил пиво в Салоу, и который улетел в небо? На моих глазах. Улетел, как ты говорил, незаконно.
— Конечно, незаконно. И, конечно, ты говорил по телефону с Николаем, — согласился Инструкция. — С тем самым, с которым в Салоу ты пил пиво.
— Тогда почему… — начал Веня, но был оборван на полуслове.
— Послушай, — молвил Инструкция с заметным раздражением. — Колеблюр торсин! Мне твои вопросы начинают надоедать. В последний раз повторяю: поменьше думай. Все идет, колеблюр торсин, как надо! В следующий раз встретимся, когда тебе придет пора работать. До свидания, колеблюр торсин!