На солнце ни облачка
Шрифт:
Веня толкнул стоматолога локтем в бок.
— Ну вот! Я понял, почему ты… ну, то есть, тот ты, который сейчас в Химках, ничего обо мне не знал, когда я тебе звонил. Им сразу стало известно, что часы с Инструкцией попали ко мне, и меня просто изъяли из памяти твоей копии-матрицы. А сейчас мы вернемся в тех нас, которые на Земле, и ты будешь помнить меня, а я тебя.
— Надеюсь, прямо сейчас и вернемся, — ответил Николай. — Пора бы уже! В прошлый раз меня почти сразу вернули, а теперь нет.
Однако немедленного возвращения пока не получалось. Генерал-инспектор, явно разочарованный решением Высшего Суда, готовил для бублика-жишшина сюрприз.
— Возможности главной инспекционной службы хоть и велики, — заговорили головы, как по команде, устремив на Инструкцию, так и простоявшего все это время в безмолвии возле часов, лежащих на постаменте. — Но не безграничны. Уследить абсолютно за всем наши сотрудники. Не успевают. Поэтому предлагаем, несмотря на решение Высшего Суда, послушать пособника жишшинов. В порядке инспекционной проверки. В конце концов, наша главная обязанность. Это именно инспекционный надзор. Что касается допроса, точнее, сканирующего допроса. Подразумевающего абсолютную истинность ответов. То он уже санкционирован Высшим Судом. В инспекционных целях было бы неразумно. Упускать подобную возможность.
— Протестую, — тут же вмешался бублик. — Наша эксплуатационная деятельность в различных районах планеты признана Высшим Судом законной.
Но Зевс-громовержец отклонил протест.
— Генерал-инспектор в своем праве и выполняет служебные обязанности. Если в вашей деятельности нет ничего противозаконного, показания пособника не должны вас пугать.
— Тогда начинаем, — объявила одна из голов генерала-инспектора.
Инструкция правой рукой поправил бабочку. Вене показалось, что это движение далось ему нелегко: оно было каким-то замедленным, словно рука плохо слушалась.
— У тебя есть какое-то имя? — спросила крайняя левая голова генерала-инспектора.
— При создании меня назвали Гирном, — ответил Инструкция.
— Уточни, что ты собой представляешь? — задала свой вопрос следующая.
— Говоря очень упрощенно, энергия, сконцентрированная особым образом для выполнения предназначенной мне деятельности.
Головы продолжали:
— Твоя деятельность заключается в том. Что ты руководишь каким-то непосредственным исполнителем из числа местных жителей. В данном случае твой подопечный присутствует здесь. Присутствует здесь так же и предыдущий. Твой подопечный.
— Именно так, я руковожу непосредственным исполнителем, — отвечал Инструкция. — Особенно это необходимо на самых первых порах. Однако мои обязанности можно толковать шире.
— Полагаю, объяснять, для чего нужен руководитель, особенно на первых порах, никому не надо, — вмешался в разговор Инструкции и голов генерала-инспектора бублик. — Так бывает в деятельности любого рода.
Две головы Генерала-инспектора повернулись к бублику. Две другие переглянулись между собой.
— Главной инспекционной службе прекрасно известно, — начала первая голова, а вслед за ней продолжали и все другие. — Что ваш пособник обучает местных жителей. Лишь самым простейшим действиям. Нажимать по подсказке клавиши. Именно так обеспечивается соблюдение закона. Предписывающего, чтобы в случаях, когда на планетах проводятся какие-либо работы. В них непосредственно принимали участие местные жители. Но у вашего пособника есть и другие обязанности. Здесь кое-что нуждается в уточнении.
Инструкция снова поправил бабочку и стал ждать следующих вопросов.
— Давно ли ты работаешь на этой планете? — спросила крайняя правая голова.
— Давно. Появился здесь, когда в государстве правил царь Алексей Михайлович, отец царя Петра Великого.
— Ты работал только в этой стране или где-нибудь еще? — задала свой вопрос крайняя левая голова.
— Только в этой.
— Расскажи о своих обязанностях подробнее, — сказала следующая голова.
— В мои обязанности входит изучать окружающую обстановку, меняющуюся с течением времени, подбирать исполнителей, руководить ими. А также расплачиваться за работу, находить новых исполнителей, когда приходит необходимость.
— Каким образом ты изучаешь окружающую обстановку? — спросила правая средняя голова.
— Я невидим и могу мгновенно перемещаться в пространстве. Могу бывать в любом месте. Могу читать книги и изучать любые документы. Мною собраны огромные массивы информации, которая постоянно анализируется.
— Как происходит набор исполнителей из числа местных жителей?
— Собранная информация позволяет находить тех, у кого есть необходимые качества, делая выбор из миллионов аборигенов.
— Какие качества необходимы местному жителю? Чтобы его можно было привлечь к работе с твоими хозяевами?
— Гибкость ума, способность к быстрой адаптации, любознательность, психологическая устойчивость, — перечислил Инструкция. — Фантазия, воображение, чувство юмора. Интерес к деньгам, не переходящий, однако, в алчность. Умение молчать.
Вопросы продолжались:
— Случалось ли тебе ошибаться с выбором местных жителей? Как именно они привлекались к работе? С учетом того, что аборигену, стоящему на невысокой ступени развития. Как, скажем, во времена того же князя Ивана Калиты. Психологически крайне трудно осознать. Что он имеет дело с чуждым разумом из вселенной.
— О взаимодействии с чуждым разумом никто никогда не подозревал, по крайней мере в первые века. Населению этой планеты всегда свойственна наивная вера в сверхъестественное, в чудеса, существующие в реальной жизни. Мое появление и все дальнейшие события воспринимались именно как чудо.
Инструкция сделал короткую паузу и продолжал:
— Поначалу оно ошеломляло, но затем с чудом достаточно легко смирялись. Вдобавок за очень несложную работу местный житель получает очень щедрое вознаграждение. Да к тому же и само по себе вознаграждение каждый раз представляется чудом, которого ожидаешь с нетерпением.
Услышав последние слова своего руководителя, Веня задумчиво покрутил головой. Пожалуй, все правильно: именно так ко всему, происходящему с ним, относился и он сам, человек, живущий в XXI веке.
Разве не считал он Инструкцию, было дело, джинном из арабской сказки? Точно так же было и со шрежами предшествующих поколений — хотя бы со злополучным драматургом XVIII века Александром Петровичем Сумароковым.
— Знают ли исполнители истинный смысл своей работы? — задала очередная голова очередной вопрос.