На солнце ни облачка
Шрифт:
— Но не было и запрета, — вставил бублик. — Прямо запрет касался только Древнего Египта. Кстати, даже тот запрет сразу же можно было толковать лишь применительно к естественной временно-пространственной фазе. Поэтому у нас была возможность в том же Египте создать искусственную смежную фазу, перевести туда пирамиды и продолжать, таким образом, свою деятельность. Но мы этого не сделали, и полностью ушли из оазиса.
— Если бы вы сделали это в Древнем Египте непосредственно после запрета. Вас сразу можно было объявлять мошенниками, — резко ответили, одна за другой, две головы генерала-инспектора.
Напряженный и смятенный ум Вени молнией осенила догадка. Смежная фаза, о которой зашла речь, была, видимо, неким другим параллельным миром, существующим где-то рядом с реальной действительностью.
Собственно, ничего особо удивительного в этом нет, решил Веня: существование смежных миров давным-давно предсказывали писатели-фантасты, а многие из их предсказаний, как известно, уже сбылись.
К тому же в его жизни за последнее время было столько всего невероятного, что еще одно неожиданное открытие надо было считать вполне обыденной, повседневной реальностью.
Зато теперь становилось ясно, почему его, Венина, пирамида располагается явно в среднерусской полосе, но органическая жизнь в ней представлена лишь флорой.
Очевидно, именно так и выглядит искусственно созданная временно-пространственная фаза, смежная с той, в какой находится город Москва и все его население, включая не только людей, но и собак, кошек, воробьев, ворон и вообще все, что относится к фауне.
Вот туда-то он, Веня, и переносится, встав на крышку люка неподалеку от книжного магазина и прочитав слова заклинания на табличке.
Где-то в этой смежной фазе проходят, очевидно, и заседания клуба шрежей.
Непонятно только, откуда берутся корабли, бросающиеся в погоню за пиратским кораблем шрежев, негритенок Сэмюель, подающий ром, старинные автомобили и прочие атрибуты веселых заседаний.
Впрочем, удивляться особо нечему, подумал Веня. Если уж эта цивилизация бубликов, которых генерал-инспектор называет жишшинами, способна путешествовать во Вселенной и создавать искусственные временно-пространственные фазы, а также сгустки энергии, живущие в наручных часах, с подобными мелочами справиться ей не так уж трудно.
Однако другая загадка так и остается загадкой: зачем надо выравнивать фигурки в пирамиде, обеспечивая тем самым отсутствие облачков на солнце в глубине экрана? Неужели нечто подобное считалось незаконным и по этой причине было запрещено неким Высшим Судом? Возможно, самой высшей властью во Вселенной…
Головы генерала-инспектора тем временам по очереди продолжали:
— Перенос в искусственную временно-пространственную фазу. Почти ничего не меняет по сути. Эксплуатация…
— Эксплуатационная деятельность, — быстро вставил бублик.
— Эксплуатация, — резко повторила крайняя правая голова генерала-инспектора, — не перестает быть эксплуатацией. — Крайняя левая подхватила: — Поскольку обе фазы связаны неразрывно. — Следующая продолжила: — И, следовательно, эксплуатируется то же самое местное население.
В глазах бублика снова промелькнуло торжество.
— Эксплуатационная деятельность может быть признана незаконной, — произнес он с явным удовольствием, — только в том случае, если осуществляется помимо воли коренного населения и в тайне от него. У нас все иначе. Вдобавок коренное население принимает непосредственное участие в этом процессе, так что все вопросы, если они возникли у главной инспекционной службы, должны быть сняты.
Теперь бублик, подобно генералу-инспектору, тоже бросил взгляд куда-то наверх, словно бы надеясь на поддержку.
— В той же Мексике, если уж зашла о ней речь, — продолжал бублик, — был подписан официальный договор с правителем, которого звали Монтесума. Таким образом, наша деятельность осуществлялась с согласия коренного населения, главой которого был названный Монтесума. Он олицетворял и согласие, и волю своего народа.
— Запрашиваю упомянутый договор, — молвил Зевс-громовержец. — Да, получил…
Последовала очень короткая пауза.
— Как же он мог подписать такой договор? — удивленно вопросил потом Зевс-громовержец. — В договоре ясно указана ваша цель. Вряд ли этот правитель мог адекватно оценить, что, собственно говоря, все означает и что должен предоставить вам его народ согласно договору.
— Разумеется, ему все объяснили, и как можно доступнее, — пояснил бублик. — У народа ацтеков была высокая культура, они были восприимчивы к новому для них и вполне способны понять смысл происходящего.
— Подпись правителя Монтесумы, между тем, подлинная, — продолжал Зевс-громовержец, — уже проверено экспертизой.
В Венином смятенном сознании пронеслось: как же этот Зевс-громовержец умудрился в считанные мгновения проверить подлинность подписи, сделанной где-то на задворках вселенной, да еще многие века назад? И откуда он запросил этот договор? Впрочем, эти и тому подобные вопросы никакого значения не имели, раз в его, Вениных, необыкновенных приключениях возможным было абсолютно все.
А вот цель, какую преследовали и преследуют эти бублики на Земле, так и оставалась невыясненным. Ясно одно: их деятельность проистекает без помех, когда на солнце в глубине экрана нет ни облачка, а если оно закрыто тучами, происходит какой-то сбой, который надо устранить.
— Конечно, подпись подлинная, — сказал бублик. — Договор был взаимно выгоден, поскольку с нашей стороны тоже были определенные обязательства, там они указаны. Впрочем, практически сразу правопреемником Монтесумы стал испанец Кортес. Он тоже подписал с нами договор, и мы платили ему тем, что интересовало его больше всего, — золотом. Кроме представленного договора, подписанного Кортесом, мы можем представить также его расписки в получении.