На стороне бога
Шрифт:
— Раньше жили на Украине?
— Да. В Львовской области. Но потом решил, что лучше переехать.
— Странно, — пробормотал Дронго.
— Почему странно? — не понял Шарай.
— В последние годы все бегут из Таджикистана, а вы, наоборот, решили туда переехать.
— Ничего странного. На Украине у меня не было ни работы, ни конкретного дела. А здесь Рахман-ака меня к делу пристроил, ну, я и остался. У меня брат жил в Таджикистане, вот и я решил переехать.
— В каком году?
— Кажется, в девяносто
— Нет, не подозреваю. Просто уточняю. Значит, во время войны вас не было в Таджикистане?
— Там все время война, — ответил Олег, — никогда не прекращается. Но во время гражданской войны меня там не было.
Усманов вернулся обратно к столу и сел на свое место.
— Неуютно там, — буркнул он. — Один Алтынбай сидит и все время молчит.
— Значит, вы переехали к брату? — уточнил Дронго.
— Ты еще брата вспомнил, — засмеялся Усманов.
— Переехал, — кивнул Олег, — и теперь живу в Душанбе.
— Храбрый вы человек, Шарай. Все оттуда бегут, а вы, наоборот, решили ехать в самое пекло.
— У нас не так страшно, как вы думаете, — добродушно вставил Усманов, — жить можно. А Олег — хороший специалист. Кстати, специалист, принеси мне еще стакан чаю. Только осторожно поднимайся и спускайся. И возьми одну свечу.
Шарай поднялся и взял свечу. Он осторожно двинулся к лестнице, стараясь идти так, чтобы свеча не погасла. Дронго, проводив его взглядом, встал и вышел в бильярдную комнату, где перед камином сидел молчаливый Алтынбай.
— Скучно с ними, — кивнул он на гостиную, где за столом остались сидеть Погорельский и Усманов.
— Сегодня ночью нельзя пожаловаться на скуку, — заметил Дронго, усаживаясь рядом со своим собеседником перед камином.
— Да, — вздохнул Алтынбай, — сумасшедшая ночь. Надеюсь, что к утру все будет нормально. Нужно вызвать сотрудников милиции и прокуратуры, провести экспертизу. На ноже могут быть отпечатки пальцев убийцы. И тогда все выяснится.
— Откуда вы знаете, что Нани Сахвадзе убили ножом? — сразу спросил Дронго.
— Заметил, когда мы ее перетаскивали в спальню, — пояснил Алтынбай. — Я ведь говорил вам, что был на двух войнах. И знаю, как убивают человека ножом.
Все знаю.
— Ее убили с одного удара, — вставил Дронго.
— Тогда, — сказал Алтынбай, — убивал наверняка человек опытный.
Обратили внимание, как он ударил ножом? Точно под лопатку. Прямо в сердце.
— Кто это мог быть?
— Тот, кто умеет убивать, — ответил Алтынбай. — Среди присутствующих два таких человека. Вы и я. И еще мне кажется, что ваш друг Эдгар Вейдеманис тоже человек довольно опытный. Мне так показалось по некоторым деталям его поведения.
— Он бывший офицер КГБ, — пояснил Дронго.
— Ну вот видите! Тем более. Значит, уже три человека. Достаточно много.
— Вейдеманис только недавно перенес тяжелую операцию. У него вырезали правое легкое. Он не в состоянии задушить женщину или, тем более, ударить ножом так сильно.
— Вы думаете, для этого нужна сила? — спросил Алтынбай. — Для этого нужна только ловкость.
— И тем не менее я в нем уверен.
— Тогда получается, что я — единственный подозреваемый. Если, конечно, женщин убили не вы, — усмехнулся Алтынбай.
— В каком смысле?
— Оба раза вы первым находили убитых. Согласитесь, что у сотрудников прокуратуры такое совпадение может вызвать подозрение. А учитывая профиль вашей работы, вас вполне можно подозревать в совершении этих преступлений.
— Получается, что я — главный подозреваемый, — невесело заметил Дронго.
— Возможно, что и так, — ответил Алтынбай. — Во всяком случае, именно вам придется объясняться с их сотрудниками.
— Значит, мне нужно до утра найти убийцу, — сказал Дронго.
— Да, — согласился Алтынбай, — если сможете, конечно.
— Вы принимали участие в боевых действиях во время гражданской войны?
— Я же вам говорил, что принимал. Или вы хотите поймать меня на неточностях?
— Не хочу. Вы сражались на севере или на юге?
— Это имеет отношение к нашему расследованию?
— Может быть, — уклонился от ответа Дронго. — Так где вы воевали?
— Где только не воевал. Повсюду.
— На Алайском хребте вы были?
— Я не понимаю ваших вопросов. Что значит был? Я везде был в нашей республике.
— Хорошо, тогда я спрошу более конкретно. Вы были в районе Алайского хребта в девяносто втором?
— В девяносто втором? Нет. Точно не был. Тогда самые ожесточенные сражения шли на юге республики, там и был наш отряд. А почему вы спрашиваете?
— У меня свои соображения. А Рахман Усманов мог находиться там в это время?
— Может быть, — кивнул Алтынбай. — У нас такие вещи не спрашивают. Была война, а потом мы подписали соглашение с оппозицией и сейчас все вместе работаем. Мы — граждане одного государства и должны уметь договариваться.
— И где воевал Усманов, вы не знаете?
— Конечно, нет. Но вы напрасно думаете, что он может быть убийцей. Вы же сами обратили внимание на его маленькие руки. Он бы не сумел задушить женщину. И уж он наверняка не смог бы одним ударом ножа убить вторую женщину.
Он вообще, кажется, не выносит вида крови. Я один раз видел, как при нем резали барана. Он отвернулся, чтобы не смотреть на кровь. Это точно не он.
— А Олег Шарай? Он мог быть на севере во время войны?
— Нет, не думаю. Он переехал к нам в середине девяностых. Нет, его, кажется, не было в Таджикистане во время войны. А почему вас все время интересует именно этот вопрос?