На странных берегах
Шрифт:
– Что касается денег, я готов сразу заплатить за все: за дом, за плантацию. Предвидя подобное развитие событий, я дал указания своему поверенному подготовить документы: купчие, векселя и закладные, пометив их задним числом за последние два года. Все для того, чтобы создать впечатление, будто вы потеряли все и все теперь в руках кредиторов. Понадобится целая армия бухгалтеров и годы, чтобы добраться до всех этих мнимых кредиторов, анонимных компаний, тайных партнеров и в конце концов выйти на меня. – Сегундо лучезарно улыбнулся. – И это даст мотив для самоубийства, понимаете? Финансовый крах! Я полагаю, вы многим должны, и когда они попытаются взыскать долги,
Так они и поступили. Хикс подписал все бумаги и после того, как Сегундо отбыл, отправился в бараки, где проживали батраки, и, разбудив мужчину приблизительно его телосложения и возраста, велел следовать за ним в дом. Ничего не объясняя, он провел батрака в спальню, напоил его вином со снотворным, и когда тот забылся в тяжелом сне, раздел его, сжег одежду в камине и обрядил безвольное тело в собственную ночную рубашку. Потом зарядил ружье кольцами, золотыми монетами и упаковал оставшееся золото и драгоценности в три сундука. Перед рассветом Сегундо вернулся с несколькими изможденными, но выносливыми моряками, и последнее, что сделал Себастьян Шанданьяк перед тем, как оставить отчий дом и принять имя Джошуа Хикса, – это разрядил ружье в лицо спящему батраку. Отдача вывихнула ему запястье, мощный выстрел повредил стену, разнеся голову спящего на куски, которые через окно улетели в сад.
Сегундо пребывал в отличном настроении и, отъезжая на фургоне, запряженном четверкой лошадей, объявил, что ощущает запах крови, который принес ночной ветерок.
– Именно это мне сейчас и нужно, – сказал он, охаживая лошадей кнутом. – Богатства теперь мне хватит, и единственное, в чем я нуждаюсь, так это морская вода и кровь, много крови, просто безумное количество свежей красной крови.
Его веселый, мальчишеский смех стих в чаще кокосовых пальм и хлебных деревьев, посаженных вдоль дороги, ведущей к гавани.
И вот теперь на балконе богатого дома на Ямайке Себастьян Шанданьяк уныло пил свой коньяк, кривя губы в натянутой улыбке.
«Глупец, – подумал он, – надо было выждать и не лезть в петлю. Ведь Сегундо я нужен лишь как абсолютно преданный слуга, кукла с хорошими манерами, чтобы приглядеть за этой девицей, и в случае если тот не вернется к Рождеству, чтобы… – как это сказал Сегундо? – осуществить ритуал, который превратит ее в пустой сосуд, готовый к наполнению». Молю Бога, чтобы он вернулся к Рождеству, и не только потому, что сама мысль об осуществлении этого гнусного ритуала, последовательность которого Сегундо заставил меня выучить наизусть, противна моему существу, но и из-за того, что в эту самую ночь я устраиваю званый вечер. После того, как с таким трудом мне удалось отрастить эту чудовищную бороду, чтобы во мне ненароком не опознали Себастьяна Шанданьяка, появиться на таком важном для меня вечере в крови, в перьях и воняя могильной землей… Нет, немыслимо!»
Шанданьяк печально покачал головой, ему вспомнилось поместье, плантация, которые он оставил в Порто-Пренсе, и ради чего? Один из банков Сегундо платил ему регулярное жалованье, и все: вопрос о выплате денег за все его имущество даже не обсуждался. И лишь неделю назад во время беседы с почтальоном ему удалось наконец выяснить, что на самом деле Тэтча убили, а вовсе не взяли в плен, еще в середине ноября, ровно за три месяца до того полуночного визита, когда Сегундо убедил Шанданьяка, будто Тэтч схвачен и выдает всех, кого знает.
Он услышал, как наверху захлопнулась дверь, а затем раздался скрежет латунного засова. Он рывком поднялся, залпом допил все, что оставалось в чашке, схватил графин и кинулся в дом, надеясь, что успеет запереться в своей спальне, пока эта ужасная негритянка будет спускаться вниз.
Джек Шэнди опустил наконец подзорную трубу. Он сидел, обхватив ногами рею и опершись спиной о мачту, и вот уже с четверть часа пристально рассматривал волны, редкие облачка над головой, но главным образом разбухавшую на восточном горизонте сизую, гигантскую тучу. Все знания, которые почерпнул он у Ходжа и Дэвиса, а также личный опыт говорили о том, что Веннер оказался прав. Было бы мудрее вернуться к Гранд Кайману, пробраться мимо рифов Ром-Пойнт-Чендла и вытащить там «Дженни» на берег. Решение надо было принимать незамедлительно, поскольку надвигающийся шторм двигался куда быстрее «Дженни», да и ветер, похоже, стихал.
Шэнди охватило отчаяние. Ведь сегодня двадцать третье декабря, и уже послезавтра Харвуд должен осуществить свой магический ритуал, чтобы изгнать душу Бет из тела.
«Мне надо найти этого Улисса Сегундо, как теперь называет себя этот проклятый старик, сегодня или завтра, иначе я мог бы вообще не выходить из гавани, – думал Шэнди. – Если же мы развернемся и будем пережидать шторм в безопасном месте, то теряем как минимум день. Имею ли я право подвергать всю команду опасности и идти навстречу шторму? А, пропади все пропадом, это неотъемлемое право капитана, – подумал он, кинул подзорную трубу матросу, который ждал на палубе, и стал спускаться. – Моя работа не только избегать рискованных ситуаций, а еще и вести людей сквозь опасности и преграды. Да и не поверю я, что Печальный Толстяк, если уж на то пошло, позволит стихии, пусть даже и тайфуну, помешать высадке на Ямайку».
Он спрыгнул на палубу и уверенно улыбнулся Скэнку.
– Мы прошмыгнем под этим штормом, пусть даже половина экипажа валяется вдрызг пьяная, – заметил Шэнди. – Идти прежним курсом.
– Матерь Божья, Джек… – начал было Скэнк, но тут вмешался Веннер.
– Почему бы не повернуть. – Он махнул рукой за корму. – Гранд Кайман всего в нескольких часах пути. Даже если ветер совсем стихнет, чертово течение принесет нас туда!
Шэнди неторопливо обернулся к Веннеру:
– Я не обязан объясняться, но так и быть: мы не доберемся до Гранд Каймана, этот шторм непременно нагонит нас, и нам лучше встретить его лицом к лицу. – Веннер стоял перед ним набычившись, и Шэнди заставил себя рассмеяться. – И что за черт, приятель! Ведь знаменитый Сегундо где-то здесь, забыл, что ли?! Ловцы черепах сказали вчера, что еще утром видели его корабль. У него на борту не только добыча с дюжины захваченных кораблей, он наверняка плавает на старине «Кармайкле». Это наш корабль, это морское судно, гораздо лучшее, и в отличие от «Дженни» оно способно достичь Мадагаскара и Индийского океана, где только нам и раздолье в эти дни. Взгляни, что стало с Тэтчем, когда он стал плавать только на шлюпе.
– И у этого Улисса та женщина, – со злостью прошипел Веннер, – и не пытайся нас уверить, будто это не единственная причина, по которой ты собираешься догнать его! Что ж, может, она для тебя и значит больше твоей собственной шкуры, но мне на нее плевать, я не хочу рисковать головой. – Веннер обернулся ко всем остальным. – Парни, подумайте, ну какая необходимость разыскивать этого Улисса, или Харвуда, сегодня, что нам мешает сделать это на следующей неделе?
Последние несколько ночей Шэнди почти не спал.