На страже мира

Эндрюс Илона

– Привет!
– поздоровался он.
– Я хотел бы снять комнату.

Точно знаю, что у Гертруды Хант была частная телефонная линия, но не имелось никаких сведений о гостинице в сети. Нас не было ни в одной туристической брошюре. Как они нашли нас?

– Извините, но мест нет.

Он моргнул.

– Что значит - у вас нет мест? Такой большой дом и ни одной машины на дорожке.

– Простите, но у нас все занято.

Женщина вышла из автомобиля.

– Что так долго?

Мужчина повернулся к ней.

–

У них нет мест.

Женщина посмотрела на меня.

– Мы проехали шесть часов под дождем из Литл-Рока. Мы не составим вам больших проблем. Нам всего лишь нужно несколько комнат.

– В двух милях отсюда есть хороший дом отдыха, - ответила я.

Женщина развела руками.

– Моя сестра живет в этом районе. Она сказала, что единственный гость здесь - это престарелая леди.

Ах. Тайна разгадана. Соседи знали, что я управляю гостиницей домашнего типа, потому что это был единственный способ, которым я могла как-то объяснить случайных гостей.

– Это из-за того, что у нас дети?
– спросила женщина.

– Отнюдь, - возразила я.
– Вам объяснить, как добраться к Холидэй Инн?

Мужчина скривился.

– Нет, спасибо. Идем, Луиза.

Они развернулись и направились к машине. Женщина пробормотала себе под нос что-то вроде «...возмутительно».

Я смотрела, как они садятся в машину, разворачиваются и уезжают. Отель мягко прозвенел, отмечая их отъезд.

– Я думала, у нас гости!
– донесся с лестницы голос Калдении.

– Не те, что нужно, - ответила я.

Гостиница скрипнула. Я погладила дверную раму.

– Не переживай. Все наладится.

Калдения вздохнула.

– Тебе следует сходить на свидание, дорогая. Мужчины так внимательны, когда им кажется, что ты пустишь их в свою постель. Это замечательно подействует на твое настроение.

Свидание. Конечно.

– Как насчет Шона Эванса?

– Его нет дома, - сказала я тихо.

– Плохо. Было весьма забавно, когда он и его товарищ вертелись вокруг, - Калдения пожала плечами и поднялась вверх по лестнице.

Около пяти месяцев назад, я смотрела, как Шон Эванс открывает дверь и уходит через нее к великой вселенной. С тех пор я ничего от него не слышала. Не то, чтобы он был мне чем-то обязан. Единственный поцелуй вряд ли можно назвать отношениями, несмотря на то, что он был незабываемым. Я по опыту знала, что вселенная огромна. Одной женщине сложно конкурировать со всеми ее чудесами. Кроме того, я хранительница отеля. Гости пускаются в волнительные приключения, а мы остаемся на своем месте. Такова суть нашей профессии.

Но повторение этих слов самой себе снова и снова не улучшали моего состояния. Когда я думала о Шоне Эвансе, то ощущала себя, как канадский менеджер в однодневной командировке в Майами в середине февраля. Он едет на такси, любуется из окна видом на пляж, зная, что ему не выпадет возможности там побывать, и воображает, каково это гулять по песку и

чувствовать под ногами волны. У нас с Шоном все могло получиться, будь на это больше времени. Теперь мы уже никогда не узнаем, стал бы этот пляж для нас раем, или же мы бы нашли там медуз в воде и песок в еде.

Наверное, это было к лучшему. Все равно от оборотней одни проблемы.

Я уже собиралась закрыть дверь, как магия коснулась меня словно рябь от брошенного в пруд камешка. На этот раз у нее был совсем другой оттенок. Кто-то ступил на гостиничные земли. Кто-то могущественный и опасный.

Я потянулась за метлой, стоящей в углу двери и вышла на крыльцо. Фигура в сером дождевом плаще стояла у изгороди, прямо на краю территории гостиницы, вежливо дожидаясь приглашения войти.

У нас посетитель. Может даже гость, в этот раз тот, что нужно. Я склонила голову, едва заметно кивнув.

Две двери передо мной открылись. Кто-то медленно приближался. Посетитель был высок, почти на фут выше меня, примерно шесть футов и два, возможно, три дюйма. Он вошел в отель. Я последовала за ним, за мной крепко закрылась дверь.

Мужчина потянул за шнурок капюшона и скинул свой дождевик. Ему было около тридцати, мускулистый и подтянутый, светлые волосы до плеч стянуты сзади в хвост. На нем была белая рубашка с широкими рукавами, темно-серые брюки и мягкие черные сапоги, доходящие до середины голени. Его торс обтягивал украшенный жилет, черный с синей вышивкой, он подчеркивал контраст между его широкими плечами и плоским животом. Кожаная портупея на узких бедрах поддерживала длинные, узкие ножны с изящным плетеным эфесом, видневшимся на них. Наверное, в его гардеробе есть шляпа с широкими полями и пушистыми белыми перьями, и парочка плащ-накидок.

Его лицо поражало. Мужское, с резкими чертами, но не грубое, с сильными и изящными линиями, которые обычно зовутся аристократическими; высокий широкий лоб, прямой нос, высокие скулы, квадратная челюсть и полные губы. Он не был похож на женщину, но его можно было назвать скорее прекрасным, чем красивым.

Мужчина улыбнулся мне. Легкая смешинка мелькнула в его голубых глазах, словно мир то и дело забавлял его. Его взгляд светился умом, уверенностью и расчетливостью. Он не смотрел, он наблюдал, замечал и оценивал, и, как мне показалось, даже если его губы и глаза улыбались, его разум, острый как бритва, оставался начеку.

Я уже видела его раньше и помнила это лицо. Вот только где?

– Я ищу Дину Демилль, - его голос очень подходил ему: теплый и уверенный. У него был легкий акцент - не британский, и даже не южноамериканский, а странный, являющийся комбинацией обоих.

– Вы нашли ее, - я улыбнулась, - Добро пожаловать в гостиницу Гертруда Хант. Ваш плащ?

– Спасибо, - он протянул мне, и я повесила его на крючок за дверью.

– Желаете остаться?

– К сожалению, нет, - он улыбнулся, оправдываясь.