На стыке нежности и боли

На стыке нежности и боли

Они сидели на скамейке в городском парке, поодаль друг от друга, словно незнакомые люди. Взгляд карих глаз женщины был отрешённым. Тонкие брови сдвинуты. Светлые волосы обрамляли печальное лицо. Накрашенные губы плотно сжаты. Ухоженные руки стиснуты. Под расстегнутым серым плащом - такого же цвета брюки и блузка. На шее тоненькая цепочка. Высокий, крепкого телосложения мужчина с длинными, до плеч, тёмными волосами, сидел, опустив голову на сильные руки, и угрюмо молчал. Одет он был во все чёрное, будто держал траур. Мимо спешили люди, торопясь укрыться от начинающего накрапывать дождя.

– Знаешь...
– проговорила Даша тихо, - никогда не думала, что наши отношения оборвутся так банально... Ты любишь её?

– Люблю...
– рассеянно ответил Владислав.
– Ты прости меня...

– Уже простила...
– Она устало вздохнула.
– Только понять не могу. Ведь ты умный человек... Неужели не понимаешь, что вы разные? Я не говорю о том, что она младше тебя на два десятка лет.

– Даша... Я всё понимаю, но это сильнее меня... Единственное, что меня терзает - это чувство вины перед тобой.
– В его голубых глазах вспыхнуло искреннее раскаяние.

– Успокойся! Обо мне не думай. Главное - чтобы ты был счастлив.

Владислав подвинулся ближе, взял её холодную руку в свою и, медленно прикрыв глаза, поднёс к своим бледным губам.

– Ты самый преданный и верный друг...
– прошептал он.
– Я чувствую себя настоящим чудовищем, что предаю тебя.

– Что поделаешь, если любовь умерла? Мы были счастливы двадцать лет. Не каждому это дано. Я постараюсь всё объяснить детям. Они поймут.

– Они станут презирать меня...

– Нет. Они уже взрослые, они смогут тебя простить... если я простила...

– Спасибо тебе...

– За что?
– Даша вскинула на него глаза.

– За твою душу... Другая на твоём месте проклинала бы меня.

– Я не другая...

– Я знаю... Ты особенная... Я поразился твоей выдержке там, в суде. Впрочем, ты всегда могла владеть собой.

– Ты думал, я буду биться в истерике?
– Она усмехнулась.

– Не думал...
– Владислав покачал головой.
– Знаешь, даже интеллигентные женщины при разводе ведут себя не лучшим образом. А ты...
– Его голос сорвался от волнения. Он не смог договорить.

Даша осторожно высвободила руку и поднялась. Ей пришлось призвать всю свою волю, чтобы улыбнуться.

– Мне пора...
– Тон её был ровным, безличным, хотя сердце обливалось кровью. Все кончено. Отныне этот человек для неё чужой. Бракоразводный процесс, который закончился час назад, поставил на их отношениях точку. Надо начинать жизнь заново, без него. Боже, как это страшно - жить без него!

Владислав виновато кивнул. Он знал, что теперь не вправе удерживать её. Он сам сделал свой выбор. Даша неторопливой походкой направилась к машине. Бывший муж с грустью смотрел ей вслед. На него нахлынули воспоминания. Они совсем молодые... Будущее прекрасно и безоблачно. Оба только окончили институты. Даша - начинающий журналист, он - преподаватель физкультуры. Брак по большой взаимной любви. Дружная семья, интересная работа. Двое детей-погодок, мальчик и девочка. Даша оказалась талантливым журналистом, и карьера её стремительно растёт. Она сотрудничает в нескольких популярных газетах Ленинграда, ведёт передачу на телевидении. У него тоже всё в порядке - работа с детьми в школе, спортивный клуб. Но, перестройка в стране меняет их налаженную жизнь. Всё труднее зарабатывать на хлеб насущный. Люди иммигрируют. Виталий и Танюшка оканчивают школу и встаёт вопрос об их дальнейшем образовании. Владислав предлагает уехать в Германию. Они поселились в Берлине. Даша почти сразу нашла работу в русскоязычной газете. Он работал на стройке, пока один знакомый не помог ему устроиться в фитнес-клуб. Здесь Владислав и познакомился с Софией. Кто бы мог подумать тогда, что эта девушка так круто изменит его жизнь? Она приехала в Германию из Латинской Америки и была художницей. Юная, смуглая, черноокая, с длинными золотистыми локонами, обладающая необыкновенной грацией и массой обаяния, София выгодно выделялась среди посетительниц фитнес-клуба. Она приходила каждый день, под вечер, и приветливо здоровалась с Владиславом. Её привлекал этот молчаливый русский мужчина. Владислав сам не мог понять, почему. Как-то она пригласила его на свою выставку. Владислав пошёл. Он не разбирался в живописи, но картины Софии ему понравились. Может оттого, что ему нравилась она сама. После выставки они сидели в кафе неподалёку и пили вино. София непринуждённо болтала о знакомых художниках и загадочно улыбалась. Владислав сам не заметил, как руки их сплелись, и его точно током шибануло. А потом они поехали к ней. София снимала квартирку с примыкавшей к ней мастерской. Всё произошло так быстро, что Владислав опомниться не успел, как влюбился и потерял голову. Даша первая заикнулась о разводе. Она не хотела делить любимого мужчину с другой женщиной. Да и он не хотел жить двойной жизнью. Их развели спокойно, без скандалов. Машину и всё нажитое в Германии Владислав оставил бывшей жене. Дети их учились в университете в Мюнхене и пока не знали о разводе родителей. На этом настояла Даша. Она обещала, что сама им всё расскажет. Владислав был благодарен ей за это. Дождь усилился, и он, зябко кутаясь в длинный плащ, побрёл к станции метро. Его ждали жаркие объятия молодой любовницы.

***

Даша подъехала к дому, загнала машину в гараж и поднялась в квартиру. Всё здесь напоминало о Владиславе - его любимые книги на полке, кресло, в котором он читал газеты, изящная фарфоровая ваза на столе, которую он подарил ей восьмого марта. Она вновь подумала о том, как будет жить дальше, без него. С Владиславом были связаны лучшие её годы. Как получилось, что он их безжалостно перечеркнул? Может, она сама во всем виновата? Была слишком уверена в нём, самонадеянна? Даша подошла к зеркалу. На неё смотрели полные боли глаза. Она взяла расчёску и провела ею по волосам. Нет, она не виновата. Та, другая, что украла у неё любовь мужа, свежа и красива. А она сама... Она уже утратила краски и прелесть юности. Он выбрал молодость. Седина в голову - бес в ребро. Что уж тут поделаешь? Не она первая, не она последняя. Надо как-то жить дальше. Её размышления прервал телефонный звонок. Даша отложила расчёску и взяла трубку.

– Дашуня, дорогая, ну как всё прошло?
– услышала она голос сотрудницы. Леночка работала корректором в их газете.

– Нас развели, - ответила Даша ровно.

– Как он себя вёл?
– В голосе Леночки звучало любопытство.

– Как и положено интеллигентному человеку.

– А ты сама-то как? Хочешь, я после работы приеду?

– Нет, не надо. Со мной всё нормально. Я завтра выйду.

– Миша дал тебе три дня отгула.

– Знаю. Но работы непочатый край.

– У нас тут аврал. Без тебя задыхаемся.

– До завтра, Леночка! Мне ещё надо утрясти кое-какие дела, - проговорила Даша и положила трубку. Впереди её ждала долгая ночь, наполненная отчаянием.

Даша полностью погрузилась в работу. Приезжала раньше и уезжала позже других сотрудников. Делала блестящие репортажи, писала интересные статьи. Коллеги часто просили её о помощи, и она никому не отказывала. Единственным желанием было забыть обо всем, что связывало с Владиславом. Работа помогала в этом. Часами просиживая у компьютера, Даша не замечала бег времени. Оно неумолимо летело, отдаляя от неё призраки прошлого. Чувства в ней застыли, будто покрылись корочкой льда - сработал инстинкт самосохранения. Трудным было объяснение с детьми, но они поняли отца и простили. Изредка звонил Владислав и спрашивал её о здоровье и делах. Они подолгу разговаривали, словно старые друзья. По его тону Даша угадывала, что он счастлив. Примерно через полгода после развода Владислав поделился, что София беременна. Даша почувствовала, что у неё останавливается сердце от тоски, обиды, ревности. Неужели, чувства ещё живы? Неужели, он не понимает, что делает ей больно? Но она овладела собой и поздравила бывшего мужа с предстоящим прибавлением в семействе. Владислав сказал, что София не хочет пока оформлять отношения. В его голосе звучала обеспокоенность. Очевидно, не всё складывалось удачно. Даша посоветовала ему быть терпеливым.

***

Личная жизнь у Даши не складывалась, хотя она нравилась мужчинам. Стройная, с нежными чертами лица, элегантно одетая, она излучала спокойствие и мудрость. Даша вращалась в кругу русскоязычной интеллигенции, объединённой в Берлине в клубы по интересам. Ей приходилось сталкиваться с этими людьми по роду своей работы. На поэтическом вечере, о котором она собиралась писать статью, Даша познакомилась с бывшим кинооператором, Леонидом. Это был невысокий худощавый мужчина с седыми волосами, зачёсанными назад, и приятным тихим голосом. Его задумчивые глаза то и дело останавливались на лице Даши. После вечера он подошёл и показал несколько снимков, спросил, подойдут ли они для газеты. Даша пообещала замолвить за него словечко. Она позвонила Леониду на следующий день и попросила прийти в редакцию. Они встретились в кабинете Михаила, шефа. Леонид смущенно раскладывал на столе работы. Даша и шеф переглядывались и улыбались. Несомненно, Леонид был талантлив. Михаил предложил ему работу фотокорреспондента. Незаметно отношения между Дашей и Леонидом из чисто деловых перешли в приятельские. Она узнала, что он вдовец. Его жена погибла в автокатастрофе уже здесь, в Германии. Леонид не рассказывал всех подробностей, но из его слов Даша поняла, что он до сих пор безутешен. Взрослый сын женился на местной и живёт отдельно. Леонид мало с ними общается, поскольку слабо владеет немецким. Внуков нет. Леонид с сожалением добавлял, что вряд ли будут - невестка и слышать не хочет о детях. Жил он недалеко от редакции, в однокомнатной холостяцкой квартире. Как-то пригласил Дашу к себе на ужин. Она решила, что это ни к чему не обязывает. Леонид - интеллигентный человек и умеет вести себя корректно. Да и, в конце концов, почему не попытаться устроить свою судьбу? Не век же одной быть.

Жильё может много рассказать о человеке. В квартире царил хаос, но он производил впечатление не стихийного, а упорядоченного. В прихожей - пёстрый овальный ковёр, затейливого дизайна металлическая вешалка и огромное зеркало на стене, с двух сторон которого - бра в форме свечей. В зале стояла большая тахта, стенка, набитая книгами, тумбочка с телевизором и видеомагнитофоном. Бросалось в глаза, что книги приобретались стихийно. Наряду с русской и зарубежной классикой - детективы, любовные романы, эзотерика, научные и философские труды. Много книг о политике. Неужели, у хозяина столь разносторонние интересы, мелькнуло у Даши. Хотя, очевидно, часть книг принадлежала его погибшей жене. В углу стоял передвижной компьютерный столик, полки которого были заставлены оборудованием. На окне тяжелые плотные шторы. На стенах повсюду светильники и снимки. Просто невероятно, как много снимков! На журнальном столике возле тахты - кипы газет и журналов, мраморная пепельница, несколько видеокассет. Леонид, извинившись перед Дашей, ушёл на кухню. Она стояла у стены и с интересом разглядывала фотографии. Они охватывали целую эпоху, могли рассказать о хозяине очень многое. Вскоре вошёл Леонид, собрал со столика журналы и газеты, кассеты, пепельницу и положил их на пол. Сделал это привычным жестом, так непосредственно, что Даша невольно улыбнулась. Затем постелил клеенку, достал из бара два фужера. Даша предложила помощь, но Леонид отрицательно замотал головой и отправился на кухню. Вернулся с подносом, на котором стояли две тарелки с горячими бифштексами, блюдо с нарезанными колбасой, сыром и ветчиной, бутылка вина, соломенная корзинка с хлебом и овальная фарфоровая посудина с суши.