«На суше и на море» - 65. Фантастика
Шрифт:
Николай Андреевич зашел к нам усталый и расстроенный. Он присел в кресло рядом с моим столиком и вытащил трубку. На мой немой вопрос отрицательно покачал головой.
— Ничего. Он умрет, а я даже не смогу сказать, отчего. Только что закончился консилиум. У телекамеры были все светила медицины… Что это? — вдруг прервал он свой рассказ и кивнул в сторону экрана.
Карл Янович мельком взглянул и поморщился.
— То же, что и у нас, — непонятное явление, — сказал врач. — Изображение без всяких видимых причин начинает расплываться, и появляется вот такая муть. На том же месте?
— Да, — ответила Нина.
— На что другое, а на скуку в начавшиеся сутки не пожалуешься, — вздохнул Николай Андреевич. — А я так надеялся, что кок с «Хризантемы» поможет разгадать хотя бы эту загадку моря.
— И много таких загадок? — осведомился я.
Коротков посмотрел на меня.
— Много. Неужели не знаете? Впрочем, если бы знали, не спрашивали. С незапамятных времен передается немало легенд о море. Одни из них просто вымысел, в основе других лежали, вероятно, какие-то реальные события и происшествия. Эти истории довольно живучи. И не удивительно. Люди вообще только краешком глаза заглянули в этот мир, полный тайн и неисчерпаемых богатств, тайн, крепко хранимых. Девушки, я закурю? Спасибо.
Среди многочисленных историй есть и невыдуманные — это семь странных происшествий, которые остались неразгаданными. В 1850 году близ рыбачьего поселка Истон-Бич в Америке выбросило на берег парусник «Сибэрд». На судне не оказалось никого из команды. Последняя запись в судовом журнале была сделана всего в нескольких милях от Ньюпорта, куда шел со своим грузом «Сибэрд». В 1872 году английская бригантина встретила у берегов Португалии шедший под всеми парусами американский бриг «Мэри Сэлист», или «Мария Целеста». На бриге не было ни одного человека. В 1880 году бесследно исчезло английское судно со всем экипажем и двумястами пятьюдесятью морскими кадетами. В октябре 1902 года у мексиканского побережья загадочная авария произошла с немецким барком «Фрейя» сразу же после выхода из порта и при хорошей погоде. Никого из команды поврежденного барка найти не удалось. В 1928 году пропало датское учебное судно «Кобенхавн». Пропало так же бесследно, как и другие, хотя на нем была радиостанция. В 1948 году голландский пароход «Уранг Медан» подал странный сигнал бедствия. Судно быстро обнаружили спасательные корабли, но загадочная смерть уже скосила всех членов экипажа. На глазах команд спасателей пароход загорелся и взорвался. Потом в 1953 году при таинственных обстоятельствах исчезла команда небольшого теплохода «Хольчу».
Сколько ни бились, так и не удалось обнаружить чего-либо проливающего свет на причины этих катастроф, разгадать тайну исчезновений экипажей. Вот семь тайн моря. Теперь «Хризантема». Меньше суток назад ее капитан, матросы были на судне. Где они теперь, что с ними?
— Что удивительного, — сказал я. — Суда могли погибнуть от попадания метеоритов. Такие случаи зарегистрированы в истории мореплавания. А сколько было случаев нападений гигантских кальмаров и кашалотов, — и я начал приводить примеры. Меня поддержала Иринка. Она знала огромное количество историй о кальмарах и кашалотах.
— Все это верно, — заговорил Николаи Андреевич, терпеливо выслушав Иринку. — Но чем объяснить исчезновение людей? Почему моряки внезапно бросали свой корабль и бесследно исчезали?
Несколько минут было тихо, если не считать шороха приборов и стука часов. Ох эти часы! Потом задребезжал звонок внутреннего телефона: сперва несмело, затем все настойчивее, требовательнее. Карл Янович, досадливо махнув рукой, потянулся к трубке.
— Что? А мне какое дело? Голубчик… — голос старика стал зловеще ласковым, — кажется, вы уже не грудной ребенок. Извините, ходите на собственных ногах. Получили сообщения и действуйте. Какая почта? Что вы мне «безопасность» да «безопасность»! — Старик не выдержал и сорвался на крик.
— Ничего не хочу слушать! Не хочу! К дьяволу! Ко всем чертям вашу почту! — Он с треском положил трубку на рычаг, какое-то мгновение зло смотрел на нее, затем снял трубку с рычага и положил на стол. — Так лучше. Поехали, ребята, дальше.
Экраны то ярко вспыхивали, то затухали. На них плыли фантастические, освещенные видимым и невидимым светом картины подводной пропасти.
— Да, — нарушил молчание Николай Андреевич, — что ни говорите, а море умеет хранить свои тайны. — Он снова помолчал и с горечью добавил: — Если бы у меня был «Стимулин 1053»… Перед выходом просил, убеждал. Не дали. Не закончена, дескать, проверка в клинических условиях. А на днях слушал передачу: какой поразительный эффект! Дал радиограмму. Но что поделаешь… Сверхскоростному самолету и то надо не менее трех часов, чтобы долететь к нам. Три часа, а единственный человек с «Хризантемы» умрет через полчаса.
Я вздрогнул от неожиданно громко прозвучавшего треска. В руке Нины сломался карандаш. Уронив голову на руки, она зарыдала. Я поднялся, но Коротков тронул меня за руку.
— Не надо. Пусть выплачется.
Нина плакала. Мы молчали, каждый по-своему: Иринка вертела в пальцах карандаш, Николай Андреевич рассматривал завитки дыма, поднимающегося из его трубки. Карл Янович сумрачно поглядывал на приборы. Я чертил мудреную схему: точка, круг, еще круг… Точка — место, откуда в последний раз прозвучал голос «Явы»; круг — на такое расстояние могли затянуть подводные течения дрейфующий батискаф за два часа; второй круг — за пять часов; последний круг — по настоящее время. А если не течение, то что же потащило «Яву»? С какой скоростью? Я бросаю карандаш.
Кто-то гулко и бесцеремонно топал, приближаясь к салону. Дверь с треском распахнулась. На пороге появился взъерошенный Пархоменко. Круглое лицо штурмана было возбужденным, в дегтярно-черных глазах прыгали бесенята.
— А ну! — гаркнул он. — Пляшите! Все пляшите!
Не обращая внимания на нахмурившегося Карла Яновича, штурман шагнул в салон, потрясая зажатыми в обеих руках пакетами.
— Вам, док! — И в руках изумленного Николая Андреевича оказалась небольшая посылка.
Виктор был балагур и весельчак, его любили за это, но сейчас… Я почувствовал, как во мне закипает ярость, и резко поднялся.
— Стоп! — отскочил Пархоменко. — По техническим и психологическим причинам эксцентрическая румба «В объятиях спрута» в исполнении Владимира Кондакова переносится на девять ноль-ноль. У… глазищи горят, как у Ирода. На, возьми!
Я на лету поймал пакет.
Появись здесь сию минуту марсианин, эффект был бы менее разительным. Ничего не соображая, я смотрел на обложку с четкими буквами «Инструкция», на рисунок под заглавием. Все, все перестало для меня существовать. Я ринулся к Пархоменко.
— Где?
— Там… на палубе. — Штурман даже попятился. На талях покачивалось нечто похожее на гигантскую черепаху. Это был он — мечта океанографов: Кибернетический разведчик больших глубин модель первая, сокращенно КРБГ-1, или «Краб», как мы его называли в институте. Я ушел в рейс, когда «Краб» был в чертежах, а вот сейчас он передо мной готовый к действию.
— Доволен? — спросил Пархоменко. — Я думал, ты будешь кувыркаться, а ты ледышка. Превратности человеческой натуры! Наш док, всегда такой чинный, когда открыл свою посылочку, заговорил каким-то нечеловеческим голосом, чтобы я пропал. Прижал к сердцу коробочку и помчался к себе…