«На суше и на море» - 67-68. Фантастика
Шрифт:
Выйдя на противоположную сторону, он прошел шагов двадцать, свернул налево и углубился в чахоточный скверик.
— Аминь, — произнес Гунмор, когда квадратная фигура скрылась из виду.
Между тем поведение робота резко изменилось. Он все ускорял шаг и наконец побежал по пустынной платановой аллее.
Сразу за поворотом на садовой скамейке сидела женщина. Услышав быстрый шорох опавших листьев, она поднялась навстречу бегущему.
— Удача! — выкрикнул робот в ответ на безмолвный вопрос, светившийся в ее глазах. Он сунул руку в боковой клапан и протянул женщине горсть жетонов. — Наконец-то мы сможем полностью рассчитаться с долгами, и еще кое-что останется…
— Как много, боже!
— Двадцать, — небрежно уронил он.
— Но это
— К чему они роботу? Но не огорчайся, Рейч, жетоны тоже неплохо, мы их обменяем два к одному.
Молодое лицо женщины осветилось улыбкой.
— Видишь, Рыжик, моя идея торжествует, — сказала она. — И недаром ты испортил все мои картонки.
— Я всегда говорил, что ты у меня умница.
— Да, а что там за работа? — спохватилась Рейч.
— Что-то связанное с дешифровкой, — сказал он, отводя глаза в сторону.
— Когда приступишь?
— Завтра.
— Как чудно! А работа не опасная?
— Пустяки, — громко сказал он. — А знаешь, до чего тяжелы эти доспехи, что мы сварганили, черт бы их побрал!
Он сорвал с головы и с отвращением швырнул наземь массивный шлем с антенной. Затем туда же полетели бутафорские плечи, серая робохламида и картонные кружки, разрисованные под фотоэлементы.
— Уф, конец, — сказал он, пнув ногой кучу хлама. — Меня прямо мутит от голода. Пошли скорее в автомат, отметим нашу Удачу!..
По дороге они старательно обсуждали, на что в первую очередь можно истратить жетоны.
Шеф Уэстерн-компани отложил в сторону зажигалку и потянулся. «Ну и чудак, — подумал он благодушно. — Обмануть вздумал. На мякине провести…» Он закурил и прошелся по кабинету.
Трудные времена. Закрытые отсеки требуют все новых рабочих рук. Неважно в конце концов каких. Лишний работник не валяется. Тем более за полцены.
Правда, кое-что придется подкинуть инспекции.
Януш Зайдель
ФЕНИКС
Шоссе было старое, и лишь изредка попадались встречные машины. Последние несколько миль он ехал буквально в дремучем лесу. Иногда машину сильно подбрасывало на выбоинах в асфальте. Брейт любил такие дороги, тенистые, почти безлюдные. Собственно, вырываясь из раскаленного зноем Мертона, он стремился именно к одиночеству. Оставив позади душные закоулки, лекционные залы и лаборатории, он чувствовал, будто сменил кожу, смыл с себя налет усталости, накопившейся за целый год. Он знал, что первые часы «бегства» — самые приятные во всем отпуске. Потом от безделья снова нахлынут проблемы, о которых ему сейчас не хотелось думать.
Машинально объезжая глубокие выбоины на шоссе, он незаметно для себя погрузился в неотвязные мысли, которые — он знал подсознательно — раньше или позже приведут его к размышлениям, так резко прерванным несколько часов назад его отъездом в отпуск.
Он ехал без остановок — куда глаза глядят. Ему было безразлично, где провести эти несколько недель. Дорога зла… Кто знает, куда она приведет?… Но видимо, ехать по ней можно, раз она существует. Каждое познавательное действие — подобная дорога в незнакомое: неизвестно, к чему стремишься… Иногда это бездорожье и ухабы. А так ли в науке?… То есть всегда ли трудная, изъезженная противоречиями дорога приводит к фальшивым, бессмысленным выводам? Когда отправляешься на прогулку, можно позволить себе путешествие в неизвестность. Но если дело идет о расширении человеческих знаний, можно ли разрешить себе транжирить драгоценное время на бесцельные, слепые искания? Рассуждения о смысле познания мира, конечно,
Первый грактит нашел какой-то турист во время похода в горы. Когда в его палатке никого не было, что-то вроде пули пробило плотный прорезиненный настил и вошло в землю на несколько дюймов. Грактит упал сверху совершенно отвесно, и это особенно заинтересовало туриста. Он выкопал «камешек» и рассказал о нем своему спутнику-журналисту. После появления заметки в газете редакцию засыпала лавина гравия и камней, приблизительно отвечающих описанию и фотографиям загадочной находки. Из груды камней без труда удалось выбрать несколько совершенно идентичных первому. Каждая грань, каждое ребро без изменений повторялись во всех образцах. Это было невероятно, если принять во внимание, что камни присылались из самых различных мест страны. Их находили главным образом на твердых настилах, на бетонных плитах аэродромов, на скалах, на асфальте шоссе. Внешняя поверхность грактита была так тверда, что невозможно было ни разбить его, ни отколоть от него хотя бы маленький кусочек. Гипотеза о космическом происхождении грактитов принадлежала прессе, поэтому ее передали на рассмотрение астрофизикам. Затем ознакомились с мнениями разных специалистов. Грактиты подверглись всестороннему изучению, которое ни к чему не привело. Пробовали даже раздавить один из них между плитами из самой закаленной стали с помощью пресса, дающего прямо-таки фантастическое давление. Плиты треснули, а грактит остался невредимым…
Тогда весь научный материал вместе с несколькими «орешками» предложили «разгрызть» самому большому электромозгу в Институте Общих Проблем. Тут с ними и познакомился Брейт, руководитель кибернетической группы. Программирование шло ежедневно, но через несколько дней машина запросила новые данные, которых у Брейта не было. Короче, сдвинуться с места не удалось. Впрочем, это можно было предвидеть, потому что ни одна машина не может выдвинуть самостоятельную гипотезу, особенно при таких скудных знаниях о предмете.
Мысли Брейта снова вернулись к короткой истории грактитов. Первый был обнаружен полтора месяца назад. С той поры все проклинали их за погубленное время, за бестолковость дела и так далее, тем не менее загадка влекла к себе своей тайной и надеждой на сенсационную развязку.
«А существует ли разгадка в пределах возможностей современной науки? — задумался Брейт, объезжая выбоину в асфальте. — Если согласиться с космическим происхождением грактитов, то перед нами откроются неограниченные возможности и неизвестно, куда следует направить поиски».
Асфальт внезапно кончился, и дорога перешла в лесную просеку, наезженную колесами грузовых машин. Тут Брейт впервые поймал себя на «недозволенных» мыслях. Тогда он решил лучше контролировать свои мысли, так как ему не хотелось начинать отпуск с грактитами в голове. Включив радио, Брейт сосредоточил все внимание на управлении машиной.
На правой стороне дороги виднелся большой желтый указатель: «Въезд в лес воспрещен». Перед зарослями, местами вырубленными, виднелась ограда из двойной сетки. Проехав еще несколько ярдов, Брейт заметил на дороге силуэт охранника с автоматом у пояса. Широко расставив ноги, солдат как бы нехотя помахивал правой рукой с красно-белым диском для остановки автомобилей.