«На суше и на море» - 70. Фантастика
Шрифт:
— Вот, — сказала она. — Я разбирала документы и обнаружила записку Майкла. Вы просили…
— Да, да! — Шеф жадно схватил бумажку.
— Это было еще там, дома, — грустно сказала женщина. — Это все, что осталось у меня от бумаг Майкла.
Шеф пробежал текст. В нем не было ничего, что могло бы пролить свет на дело Кардинга, но шеф тут же вызвал дежурного робота и распорядился отнести записку в графологическую лабораторию. Там же находился и листок из блокнота, найденный в кармане самоубийцы. Надо было установить, одной ли рукой написаны обе записки. В душе шеф не сомневался, что ответ будет отрицательным.
Но результаты анализа графологов оказались неожиданными: обе записки, оказалось, были писаны одной рукой, более того — одними чернилами и даже одной авторучкой. Получалось, что Майкл Кардинг сам бросился в мутные волны залива Дохлого Кита. Но почему? Может быть, его шантажировали? Или он боялся каких-нибудь сенсационных разоблачений, связанных с одним из отнюдь не светлых дел «Уэстерн-компани»? К ответу на эти вопросы вела цепочка, первым звеном которой был человек со сросшимися бровями.
Человек со сросшимися бровями
— Неплохо придумано! — с восхищением сказал Флетчер, разглядывая маленькую тусклую бляшку размером с десятицентовую монету. — И эта штучка хорошо работает?
— Еще бы, — авторитетным тоном заявил Джон Варвар. (В сыскном бюро каждый сыщик со стажем имел кличку.) — Такая подноготная раскрывается, куда там! Бывает, на допросе спрашивают эдак вежливенько: «Простите, мистер, не говорили ли вы того-то и того-то?» «Что вы, — отвечает тот, — да никогда в жизни!» Ну, тут мы и включаем каскадный усилитель с этой самой бляшкой. Можешь себе представить, что тут делается с беднягой! При мне один такой — хлоп со стула и готов… Разрыв сердца. Ну, тому, считай, повезло. Все равно не миновал бы электрического стула.
— Почему? — спросил Флетчер, жадно внимавший товарищу по ремеслу.
— Подрывной элемент, — махнул рукой Варвар. — Против президента выступал. Думал, в собственной квартире можно говорить, что хочешь. А бляшка его и выдала. Ты, Флет, молод еще. Так что смотри и учись.
— А она не упадет? — спросил Флетчер, возвращая бляшку.
— Прилипает к чему угодно, от габардина до стали и стекла.
— И снимается легко?
— Легче пушинки!
Варвар выглянул из темного подъезда, и лицо его вдруг как бы окаменело.
— Идет, — прошептал он. — Теперь мотай на ус.
Слегка покачиваясь, словно пьяный, Джон Варвар вышел из подъезда и двинулся навстречу мужчине со сросшимися бровями. Тот вышел только что из дверей банка, где провел, по часам Джона, целых сорок пять минут.
— П-простите, мистер, — сказал Варвар, сдвинув на затылок потертый котелок, — не найдется ли у вас закурить?
Джентльмен щелкнул портсигаром. Джон подался вперед, но покачнулся и, взмахнув руками, схватил джентльмена за полу пиджака.
— П-прошу п-прощения, — осклабился Джон. — Качает сегодня здорово! — Он взял сигаретку и нетвердой походкой удалился, а джентльмен, брезгливо одернув пиджак, зашагал дальше.
— Чистая работа! — только и сказал Флетчер, когда в подъезде показался Джон Варвар.
— Завтра мы снимем с него бляшку, — подмигнул Джон, — и будем знать все, о чем будет вести речи достопочтенный мистер за эти сутки.
А человек со сросшимися бровями шел дальше
Зайдя за угол, человек со сросшимися бровями воровато оглянулся, сел в черный «линкольн», поспешно захлопнул дверцу и сразу набрал скорость.
Мрачные громады небоскребов постепенно сменились особняками, утопающими в садах. Каждый особняк представлял собой маленькое чудо архитектурного искусства. Стрельчатые окна чередовались с просторными венецианскими, мрамор — с алюминием и сверхмодным нейтритом. Стояла осень, но опавшей листвы на роскошной пластиковой дороге почти не было: улицу здесь не только подметали несколько раз в день, но и мыли по утрам горячей водой с мылом. Впрочем, это не была улица в обычном смысле слова: тротуары у нее отсутствовали. Здешние обитатели — финансово-промышленная элита — предпочитали не ходить, а ездить.
У лимонного особняка «линкольн» резко затормозил. Человек со сросшимися бровями вышел из машины и зашагал к фигурной ограде. Он знал, что, пока идет к калитке, всю его фигуру внимательно ощупывают с разных сторон десятки фотоэлементов и локаторов. Все данные поступают на счетно-решающее устройство, соединенное с электронным мозгом, а оттуда уже, если случай сомнительный или не оговоренный в программе, — в кабинет самого хозяина, президента «Уэстерн-компани».
Массивная калитка неохотно пропустила нового посетителя и сразу же захлопнулась за ним. «Бежать, скорее бежать отсюда», — твердил себе человек со сросшимися бровями, пока шел по гудроновой дорожке мимо подстриженных газонов.
Беседа с президентом «Уэстерна» затянулась. Чернобровый джентльмен даже взмок от нервного напряжения. Но он был рад, что сумел настоять на своем. Теперь, кажется, все. Билет на скоростной лайнер «Санта-Клаус» в кармане. Корабль отчаливает в одиннадцать вечера. Чем заняться? Джентльмен выглянул в окно «линкольна», в лицо дохнул горячий ветер. «Ну и погодка для осени! — подумал он. — Может, выкупаться?» Джентльмен не хотел себе в этом признаться, но его все время тянуло к заливу Дохлого Кита.
Подогнав машину к самой полосе городского пляжа, человек со сросшимися бровями быстро разделся и направился к воде. Он довольно долго стоял у полосы прибоя, будто стараясь что-то разглядеть. Затем решительно бросился в воду и поплыл. Фыркая, как морж, добрался до буя, отдохнул, держась за скользкую цепь, а когда обернулся к берегу, «линкольна» на прежнем месте уже не было…
Исчезновение «линкольна» ломало все планы джентльмена с заросшей переносицей. Вокруг него собралась толпа. Рослый полисмен сочувственно расспрашивал потерпевшего. В это время к представителю власти подошел малоприметный человек в сером костюме и что-то шепнул на ухо. Полицейский вмиг сменил тон. Он засвистел, вызвал дежурную машину, потом грубо втолкнул в нее потерпевшего.