На суше и на море. 1962. Выпуск 3
Шрифт:
А норвежцы знают деревянные суда и умеют на них ходить. И рыбаки на «улитках», и викинги на «драконах» избегали царство льда и снега — Нифлехейма, возникшего на севере еще до сотворения Земли… Оттуда шли снег, бури, морозы и другие невзгоды. В отличие от «геенны огненной» ада христиан скандинавы отправляли своих грешников в это царство холода и мрака.
Кто же по своей воле будет туда стремиться?
Но путь «Фрама» по воле Нансена лежал к Нифлехейму.
Его экспедиция была не только делом географа-исследователя, но и борьбой за национальное самоутверждение. Пора, наконец, считать народ не по числу голов, а по числу настоящих сердец. Норвегия достойна независимости! У нее не только
Вот почему стортинг на осуществление этого предприятия выделил ему немалые суммы, вот почему на всех берегах Норвегии народ, провожая «Фрам», выходил к нему навстречу на яхтах, на шлюпках, приветствуя и ожидая подвига.
И Нансен не мог не совершить ого.
С каким-то трепетом душевным хожу я по палубе, спускаюсь в трюмы «Фрама», вхожу в машинное отделение этого корабля, имя которого теперь принадлежит истории, как имя каравеллы «Санта Мария», на которой Колумб открыл Новый Свет, или «Авроры», залп которой возвестил рождение нового мира.
Фрам совершил больше, чем то, к чему его готовили. После первого дрейфа и принесенных нм открытий он ушел в четырехлетний рейс-экспедицию под руководством Отто Свердрупа [18] вдоль ледовитых берегов Америки. А затем трехлетнее плавание на юг, увенчавшееся сенсационным успехом — «прыжком» Руала Амундсена к Южному полюсу.
На обратном пути из экспедиции к Южному полюсу «Фрам» был первым кораблем, прошедшим из Атлантики в Тихий океан через Панамский канал.
18
Отто Свердруп (1854–1930) — известный норвежский полярный мореплаватель и исследователь, спутник Ф. Нансена во многих экспедициях. — Прим. ред.
Одного на нем нет: рации. Такой привычной сейчас на каждом корабле., связывающей со всем миром любую экспедицию, даже ту, которая на плоту из бальзовых бревен пересекла Тихий океан. И сам не ведаешь, что в мире происходит, и о себе вести не подашь, помощи не попросишь…
На столике каюты Нансена фотография той, «которая дала имя кораблю и имела мужество ожидать».
Вещи, медицинские инструменты, навигационные приборы, снаряжение путешественников — их одежда… и среди них то «орудие», которое теперь известно всем нашим домашним хозяйкам, но которое так детально описывал Нансен как вещь, необходимую в любом путешествии на собаках, во льдах, — обыкновеннейший примус… Ныне предмет кухонного обихода, уже отходящий в прошлое, тогда был новейшим изобретением скандинавов.
В каждой из шести кают на стене табличка с фамилиями тех, кто жил в них во время исторических рейсов «Фрама». Каюта Нансена, каюта Амундсена, каюта Свердрупа. Все норвежцы, и среди них один русский — Александр Кучин.
Его подозревали в провозе в Россию революционной нелегальной литературы. Возможно, чтобы спастись от ареста, он уехал в Норвегию и некоторое время занимался океанографией в Бергене у друга Нансена, тоже профессора океанографии, Хелланда-Хансена. Нансену так понравился этот энергичный способный студент, что он, помогая Амундсену готовить последнюю экспедицию на «Фраме», посоветовал включить в команду и Кучина, хотя стортинг, субсидировавший
Через два года после экспедиции «Фрама», вернувшись на родину, Кучин стал капитаном «Геркулеса», который погиб со всей комапдой у берегов Таймырского полуострова во время экспедиции Русанова при попытке пройти от Шпицбергена до Владивостока Северо-восточным морским путем…
Только через восемь лет на специально выстроенном для этого корабле Амундсену удалось пройти тем путем, который оказался гибельным для его младшего товарища Александра Кучина. Этим же путем Амундсен хотел вернуться с Аляски на родину. И в том и в другом рейсе в экипаже «Мод» радистом (уже была рация!) и матросом был взятый Амундсеном в пути у Югорского Шара русский — Геннадий Олонкин. На обратном пути с Аляски их было всего четверо — Амундсен, Харальд Свердруп [19] , Вистинг и Олонкин.
19
Харальд Ульрик Свердруп (1888–1957) — норвежский полярный исследователь, метеоролог и океанограф. — Прим. ред.
История полярных исследований не знает такого примера, когда ответственнейшая и опасная экспедиция предпринималась бы при столь ничтожном числе участников.
Геннадий Олонкин остался в Норвегии. Еще перед поездкой в Осло я отыскал его адрес. Он теперь работал в метеорологическом институте в Тромсе. Я собирался там с ним встретиться. Но, прибыв в Тромсе, я узнал от его жены, что мой тезка болен и находится в одной из больниц в столице, где позже я его и разыскал.
Но в тот день на полуострове Бюгдой в доме «Фрама» мне об Олонкине напомнила только фамилия Кучина и Вистинга. Того самого, который вместе с Амундсеном ходил на корабле «Мод» от Аляски в Норвегию.
Вистинг был и на «Фраме», уходящем в Антарктику, в той первой пятерке людей, достигших Южного полюса. Он был первым штурманом на корабле «Мод» во всех его плаваниях и принял участие в первом перелете дирижабля «Норге» над Северным полюсом. Поэтому, когда в 1935 году уже не оставалось в живых ни одного из руководителей экспедиций на «Фраме» — ни Фритьофа Нансена, ни Отто Свердрупа, ни Руала Амундсена — и стортинг решил сохранить «Фрам» как национальную реликвию, было вполне естественно, что Оскар Вистипг должен стать директором-хранителем нового музея.
Местом последнего прикола «Фрама» был избран Бюгдой. Соорудили бетонное подножие. Подвели к берегу прославленный корабль и медленно, с предосторожностями кранами и на талях стали вытягивать «Фрам» на сушу, чтобы затем, когда он уже будет укреплен на своих железобетонных опорах, возвести вокруг него огромный бетонный шатер.
На палубе, распоряжаясь работами, направляя их, стоял шестидесятипятилетний штурман «Фрама» Оскар Вистинг, и когда корабль, навсегда простившись с соленой волной, был установлен на железобетонных опорах — больше плаваний не предстояло! — сердце полярного волка не выдержало… Оскар Вистинг умер от разрыва сердца на посту, на палубе любимого корабля.
Дата эта — 3 декабря 1936 года — отмечена на бронзовом мемориальном барельефе, на внутренней стоне бетонного шатра.
Одна из католических монахинь фотографирует эту памятную доску.
Здесь, и особенно в машинном отделении «Фрама», их темные рясы и белые крылатые чепцы уже не так «созвучны», как около «драконов» викингов, но монашенки, не смущаясь, останавливаются рядом с нами около фотографии Фина, прекрасной сторожевой собаки на «Фраме», отличившейся во время второй его экспедиции под командованием Отто Свердрупа.