На суше и на море
Шрифт:
Карусель тормозила в огромном холле учебного корпуса. В поисках выхода, а заодно и детей десантники пошли бродить по зданию. Дом представлял из себя лабиринт с коридорами, переходами, стенами, лестницами и потайными дверьми. Одну такую случайно обнаружил Задов, облокотившись о стену. Еще попадались ложные двери, которые не вели никуда, стены, бывшие входом в пустые комнаты и двери, которые не открывались. Все это предназначалось для непрошеных гостей, вторгшихся на территорию детей. Молодые строители постарались на славу. Руки у них росли откуда надо.
Поисковая группа долго и безрезультатно бродила по закоулкам, пока не вышла в небольшой зал. В нем были три пронумерованные закрытые двери. На полу детским почерком было написано большими буквами «СТАРТ». Из стены торчал рычаг, выкрашенный в красный цвет, с табличкой «Не трогать». Пока все пытались отыскать секрет дверей, Петька, предоставленный самому себе, потянул рычаг вниз. Сверху на разведчиков обрушилась груда пуха пополам с перьями. Когда белая метель улеглась, Задов, отплевываясь и стряхивая с головы и плеч перышки, зло сказал:
– Дурак ты, Петька!
– Я знаю, что дурак, – понурившись, согласился Филиппов.
– Теперь об этом знают все, – философски заметил Батыр, подбрасывая в воздух белые охапки. Веселое происшествие его откровенно забавляло.
Дуров только подмигнул Петрухе. Рычаг выполнял еще одну функцию: он был запором, открывающим двери и замки. Перестав отряхиваться, разведчики обнаружили, что двери открылись.
Поисковая группа разделилась. В дверь под номером один вошли Задов и Батыр, во вторую – Петя и Ермак, в третью – Дуров. За спинами громко щелкнуло. Двери в придачу оказались самозапирающимися. Путь назад был отрезан. У поисковиков остался один путь – вперед.
Задов и Батыр за очередным поворотом направо оказались в огромной комнате. Они застыли на пороге в немом восхищении. На полу раскинулась во всем великолепии фантастическая игрушечная железная дорога. Там были маленькие города и станции, между ними змеились железнодорожные пути, через реки были переброшены ажурные арки мостов. В горе, покрытой деревьями высотой не больше карандаша, зиял провал туннеля. По этой маленькой игрушечной стране из конца в конец сновали игрушечные поезда, стуча по рельсам крошечными колесиками. Но что поражало больше всего, так их пассажиры и машинисты. В вагонах сидели крысы разного окраса: белые, серые, с пятнышками и без них. У грызунов была одна общая деталь: у всех из головы торчали тоненькие усики антенн. Машинисты, управляющие паровозиками, тоже были крысы. Было видно, что быстрая езда им по душе. Сбоку от огромного макета игрушечной страны стоял на треноге хромированный пульт с перемигивающимися разноцветными кнопками. Батыр, не отрывая взгляда от поезда с вагонами, выкрашенного в красный цвет, подошел поближе и наугад ткнул пальцем в первую попавшуюся кнопку. Громко щелкнув, маленькая стрелка перевела рельсы на развилке. Поезд резко свернул и умчался в туннель под красный знак семафора. В туннель с другой стороны медленно втягивался товарный эшелон, груженный маленькими бревнами. В глубине горы из папье-маше раздался глухой удар, скрежет металла и возмущенный писк.
К пульту, за которым стоял Батыр, немедленно подъехала дрезина с двумя белыми крысами. Одна соскочила с нее и, перебирая розовыми лапками, засеменила к беку. Требовательно попискивая, она слегка прикусила передними резцами палец. Он отдернул руки и спрятал их за спину. Крыса встала столбиком на задние лапки и, не останавливаясь, продолжала пищать; антенны на голове качались в такт писку из стороны в сторону. Батыр вытащил из кармана огрызок сухаря и протянул ей. Крыса внимательно посмотрела красными бусинками глаз, взяла сухарь в зубы и вернулась на дрезину. Через минуту маленький экипаж скрылся в туннеле. Остальные поезда двигались по рельсам в объезд горы. Батыр стоял как загипнотизированный, не в силах оторваться от волшебного зрелища. В далеком детстве бек любил ускакать далеко в степь и смотреть на проносящиеся мимо поезда. Он всегда был падок на чудеса. На окрики Задова и похлопывание по плечу он никак не реагировал, а только улыбался.
Из-за горы вертикально взлетел серебристый звездолет.
Под прозрачным сферическим блистером за пультом управления сидели две крысы: одна белая, другая черная. Антенны на головах скрывались под защитными пилотными шлемами. Вытянутые мордочки украшали большие черные очки.
Миниатюрный звездолет был размером с кастрюлю. Внешне труженик космических трасс напоминал холодильник «Мир» с антенной на носу и четырьмя крыльями-стабилизаторами по бокам и на корме. На хромированном корпусе не светился ни один навигационный или габаритный огонек.
Крысиный воздушный патруль бесшумно парил в воздухе. Видимо, гравитационная тяга тоже плавно перешла из разряда мифов в реальность. Батыр протянул вверх, к звездолету, сухарик, зажатый в руке. Серебристый кораблик, жужжа двигателем, отлетел назад и отрицательно покачал короткими крылышками. Бек пожал плечами и смачно захрустел сухарем. Продолжая жевать, он потянулся к пульту.
Из боков звездолетика резко выдвинулись обтекаемые кассеты пусковых установок, из которых торчали острые головки реактивных ракет. Ракетная установка правого борта кашлянула огнем. Крошечная ракета, оставляя дымный след, пролетела между рукой и пультом; на месте ее падения, в углу, полыхнуло бесшумное синее пламя. Бек намек понял. Он спрятал руки за спину и сделал несколько шагов назад. Звездолет по плавной траектории ушел за гору с туннелем.
Лева любоваться игрушечной дорогой и ландшафтом не стал. Он сказал напарнику:
– Жди здесь! – и зашагал к двери в противоположной стене комнаты. Это оказался выход на улицу.
Лева шагнул вперед и очутился в скверике со скамейками, окружавшими пятачок детской площадки с парочкой качелей и большой металлической горкой с отполированным до серебряного блеска изогнутым спуском. Рядом с ней стояло чудо плотницкого искусства – песочница в виде небольшого сруба, а рядом торчал непропорционально большой грибок, обитый зачем-то оцинкованной жестью.
Все скамейки пустовали. Зато в песочнице играл ребенок. Не переставая оглядываться по сторонам, Лева двинулся к нему. Поравнявшись с качелями, Задов замедлил шаг. В песочнице возился с игрушечным танком мальчик лет семи в синей футболочке и красных шортиках. Сразу бросалось в глаза – танк был самодельный. В деревянный кубик вместо ствола был вбит гвоздь, по бокам были нарисованы черным колеса и гусеницы.
«Совсем один, – подумал Лева. – Интересно, где остальные».
– У-у-у! У-у-у! – гудел мальчик, ползая с танком зигзагами по песочнице.
Лева подошел ближе. Малыш обернулся и посмотрел на него. Светлые волосики, ямочки на щеках, рука поцарапана. Мальчик как мальчик, только глаза у него были внимательные. Обыкновенные мальчики никогда не смотрят таким цепким, оценивающим взглядом.
– Здравствуй! Не скучно одному играть?
– Не-а.
– А как тебя зовут?
– Адольф. Можно просто Адик.
Задов развеселился. Но тут же взял себя в руки: мало ли детей с такими именами?
– Ты живешь тут?
– Да.