На свободное место
Шрифт:
— Пожалуйста. Заходите.
Гелий Станиславович любезно прощается со мной и задумчиво смотрит мне вслед, поглаживая пальцами бритый подбородок.
Я выхожу на улицу и вижу, как большой автофургон с фирменной надписью «Готовое платье» осторожно въезжает в соседний двор, куда, видимо, выходят служебные помещения магазина. И я, проходя мимо ворот, невольно в этот двор заглядываю. Фургон медленно подается задом к распахнутой двери магазина, возле которой его уже поджидают двое рабочих в серых халатах. Сейчас начнется разгрузка.
Мой взгляд обегает двор, и неожиданно я замечаю чуть в стороне
В это время мне навстречу выходит со двора какой-то небритый человек с кошелкой в руке, и я восхищенно спрашиваю его, указывая в глубь двора:
— Это чья же такая красавица стоит, интересно знать?
— Ну-у, — жмурясь, мечтательно цокает языком человек с кошелкой. — Ясно чья, директорская. Здесь, брат ты мой, такой директор, что ого-го! Будь здоров и не кашляй, одним словом. Понял ты?
— И спокойно живет?
— А чего ему спокойно не жить, спрашивается, коли такие деньги есть? — иронически усмехается мой собеседник.
— Все до поры, — говорю я.
— Э, браток, пока эта пора настанет, нас с тобой давно закопают. Хотя… — он оглядывает меня и снова усмехается. — Ну, ты еще, может, и доживешь.
— Постараюсь, — серьезно отвечаю я.
И мы, кивнув друг другу, расходимся. Человек, позвякивая чем-то стеклянным в своей кошелке, торопливой рысцой направляется к расположенному невдалеке продуктовому магазину.
Я не спеша бреду по улице и пытаюсь сообразить, какой все-таки промах Допустил с Гелием Станиславовичем. Не случайно возникло у меня это ощущение, нет, не случайно. Я даже могу точно передать диаграмму его состояния в ходе нашего разговора. Сначала была очевидная, подозрительная, почти враждебная настороженность, словно он ждал этой неприятной для него встречи. Потом он как будто успокаивается. А под конец вдруг мелькает эта усмешка, презрительная, мне кажется, усмешка, как бы говорящая: «Ну, тебя-то я не боюсь, тебя-то, я вижу, бояться нечего». Неужели таким я ему показался дурачком? Это бы неплохо, совсем неплохо. Прошло время, когда такая усмешка могла меня задеть и обидеть. И все же вначале-то была подозрительность, даже опаска! Откуда? Значит, промах был совершен в момент моего прихода. Или даже еще раньше? Но тогда… Что тогда?
Вот и управление. Я разыскиваю Давуда, и мы уже вместе обдумываем все с самого начала. Возможно, кто-то нас с ним видел вместе. Произошла какая-то не замеченная нами случайная встреча. Как у меня с той синей «Волгой». Давуда узнали, меня зафиксировали. И об этом, видимо, сразу стало известно Гелию Станиславовичу. Или же Шпринц сообщил о нашей встрече и описал мою внешность. Это, пожалуй, самое вероятное. Но все это было бы еще полбеды, не появись я в магазине. И Гелий Станиславович, конечно, сразу меня узнал. Ах, какой досадный промах! Придется и об этом доложить своему руководству, то есть Кузьмичу. Представляю, что он мне при этом скажет.
Вечером мы с Давудом идем к Хромому. А вслед за нами появляются в мастерской и мои ребята. Их по-прежнему двое. Но можно считать, что опасной той компании, в том виде, как она была, уже не существует. Во всяком случае, она стала куда менее опасной. Хорошую встряску получили они.
Мы мирно и понемногу выпиваем, закусывая удивительной вяленой рыбешкой, которую притащил Жук, и дружно дымим, все, кроме Сергея. Он пытливо и добродушно поглядывает на ребят, слушает и сосет рыбий бочок.
Долго тянется наш неторопливый разговор. Расходимся поздно. И, по-моему, довольные друг другом.
Все-таки некая компенсация за неудачу с хитроумным Гелием Станиславовичем.
Наутро я улетаю.
Давуд едет провожать меня в аэропорт. За эти четыре дня мы подружились еще больше. На память о нашей встрече я увожу две бутылки великолепнейшего вина. Одну мы разопьем дома со Светкой и нашими стариками. А вторую я принесу на работу, и поздно вечером, перед тем как разъехаться по домам, когда уже нестерпимо ломит голова, я попрошу разрешения у Кузьмича угостить всех по рюмке этого волшебного напитка. В конце концов, в такой поздний час выпить за здоровье далекого друга не преступление.
Глава 8
КОЕ-ЧТО СТАНОВИТСЯ ПОНЯТНО
В то утро, когда я вылетал из Южноморска в Москву, Валя Денисов дождался наконец того, что все мы с таким нетерпением ждали уже целую неделю.
Дело в том, что накануне вечером подошла очередь Вали и его группы дежурить на даче академика Брюханова. Всего сотрудников в группе было четверо. План засады был такой. Каждый из четырех по очереди, с момента, когда начнет темнеть, и до рассвета, два часа дежурит возле ворот. В валенках, в теплом тулупе, надетом прямо поверх пальто, он прятался в густом кустарнике. Тонкий шнур тянулся от этого места до дачи к колокольчику над дверью одной из комнат. Таким образом, неожиданное появление ночью или вечером Гаврилова и Шершня исключалось, тем более на машине. Ну, а без машины им тут нечего было делать. Днем же пост возле ворот был, естественно, не нужен.
Я забыл сказать, что еще перед самым моим отъездом в командировку было получено разрешение прокурора на обыск дачи. И тщательный обыск дал ожидаемый нами результат: в одной из комнат, под полом, был обнаружен тайник и там вещи и картины с кражи. Как мы и предполагали, не все вещи и не все картины. Было очевидно, что Шершень и Гаврилов спрятали на даче лишь свою долю украденного. Так или иначе, но их появление там следовало ждать в любой момент, как только они найдут надежного и выгодного покупателя или решат перепрятать свою добычу. Таким образом, засада на даче стала необходимой.
И вот вечером в пятницу туда незаметно прибыла на смену товарищам группа Вали Денисова.
Роли распределили быстро. Один из ребят немедленно погрузился в огромные валенки, натянул тулуп и отправился дежурить к воротам. Валя остался у окна в темной комнате, где над дверью был укреплен колокольчик. Из этого окна можно было легко заметить на фоне снега появление людей возле дачи, если они, оставив где-то машину, вздумают пробраться на участок не со стороны улицы. Ну, а двое других сотрудников перешли в соседнюю комнату, без окон, где можно было зажечь свет и поиграть в шахматы или почитать. Ночью этим двоим разрешалось даже дремать.