На свои круги
Шрифт:
– Слушайте, женщина,- это вмешался хозяин за стойкой,- а как же ваш муж? Вы собираетесь сказать ему, что уходите?
– У нас есть муж?- Вызвавшийся в провожатые тут же сменился в лице, хотя правая ладонь его продолжала лежать на спине Ании. Баронесса передёрнула плечами, стараясь сбросить её.
– Да. У меня есть муж. Уберите руки! Я передумала... Я никуда не пойду! Пустите меня!- Дёрнулась в сторону. От страха, от предотвращения глупой ошибки, которой она чуть-чуть не совершила, её трясло, и тёплая комната с несговорчивым оруженосцем показалась самым желанным местом на свете.- Отойдите!- прошептала грозно через стиснутые зубы, и молодой человек отпустил её.
Ания
Она влетела в комнату и тут же увидела его. Он стоял к ней спиной уже без одежды, завёрнутый в одеяло, и взгляд Ании упёрся в его обнажённую спину. Одеяло сползло до пояса, открывая лопатки, желобок позвоночника и... шрам. Шрам как от ранения! От ранения в спину! Она поняла это в считанные доли секунды, и её понесло, нервное напряжение, пережитый страх требовали выхода, и Ания уже не могла сдерживать себя.
– Ну, конечно, кого я прошу? Вы же трус! Самый настоящий трус! В каком бою и где вы так быстро улепётывали, что подставили спину? Да какой из вас рыцарь? Жалкий трус...
Эрвин сразу же всё понял и резким движением набросил на плечо край одеяла, стянул на груди так сильно, что побелели костяшки пальцев. Шрамом на спине не будешь хвастаться, а тем более перед женщиной. Ллоис знала о нём, ведь она лечила его, но она никогда не позволяла себе даже улыбки, не то что...
Он резко обернулся и встретил насмешливый взгляд баронессы, изогнутые в презрительной ухмылке губы.
– И где ж вас так угораздило, бедненького? Да прямо в спину... И где вам так не повезло? Ай-я-яй...
Он почувствовал, как свело нижнюю челюсть в жуткой обиде к несправедливости. Из-за неё он покинул стены Дарнта, из-за неё он, скорее всего, получит от барона, из-за неё его чуть не убили три дня назад... Она могла бы быть чуточку благодарной, он не требовал многого, немного учтивости...
– Знаете, мне надоело... Думаете, мне и о вас нечего сказать? Я знаю, я единственный из всех знаю точно, что ваш пасынок - ваш любовник, что вы встречаетесь с ним, что вы спите с ним, и я уверен, что ваш сын - это его ребёнок, а не ребёнок вашего мужа. Вы бы и половины не сделали того, что сделали, если бы это был сын барона Элвуда. Это ваш муж живёт, как святая простота, но меня вы не обманете, я всё знаю про вас с вашим бароном Арвинским... И сколько ещё я должен молчать, по-вашему? Я служу человеку, знаю об обмане его жены, и ничего не говорю. Пока... Сколько ещё мне молчать? Терпение моё не безгранично...
Ания почувствовала, как пол комнаты качнулся у неё под ногами, и, чтобы не упасть, она схватилась рукой за косяк двери, сделала шаг и села на скамью у стены.
– От... Откуда... Откуда вы...- прошептала сиплым чужим голосом.
– Я видел вас в "Пропавшей подкове" в прошлом году!
– Нет!- Она отрешённо замотала головой.- Не может этого быть... Вы лжёте... Это ложь... Неправда...
– После того, как я победил его на турнире, он выбыл из состязаний, и его раненого перевезли в "Пропавшую подкову"... Я ходил туда после того, как барон не сказал мне, что с ним, и будет ли он жить. Я ходил туда, и вы тоже... Я видел вас вместе. Я пришёл вечером, а мне сказали, у барона женщина, а я ещё удивился, дурак, думаю, ну, не так ему и плохо, раз он с женщиной, жить будет. Я же не знал, что эта женщина - вы... Я ждал до утра, вы всю ночь были вместе, и он сам провожал вас... А вы,- он окинул её долгим взглядом с головы до носков сапог из-под подола простого льняного платья,- вы были одеты примерно так же, как сейчас. И что? Барон отпустил вас к любовнику? И вы прошли по улицам города одна и без всякого сопровождения?- Он сомнительно дёрнул головой и усмехнулся.- Это как же вам хотелось к нему? Видно, сильно соскучились по ласкам любовника...
Ания, слушая его, не сводя глаз с лица, и всё, что было год назад, проносилось в голове воспоминаниями. Он был там! Он не мог бы знать всего этого, если бы его там не было. Но как? Боже, как это могло получиться?
Она слушала, а слёзы сами собой начали заполнять глаза, срывались на скулы и текли по щекам, горячие, обжигающие после холодных капель дождя за весь день. Нет... Этого не может быть... Весь этот год он всё знал! Он всё-всё знал... И когда он при разговорах намекал ей на связь с пасынком, это было не голословно - он знал! И эти его улыбочки, насмешки... И когда Ания отпиралась, когда врала ему об этом, он всё равно всё уже знал...
– Когда...- прошептала, откашлялась и повторила вопрос:- Когда вы скажете ему?
– Кому? Барону?
– Прошу вас...- Она сложила ладони в молитвенном жесте.- Умоляю вас, пожалуйста, дайте мне хотя бы день, всего один день, когда мы вернёмся. Я заберу ребёнка и уеду... Вы больше никогда меня не увидите...- Оруженосец нахмурился, не понимая, о чём она говорит, и Ания поспешно заговорила:- Если он узнает, он убьёт меня и моего сына... Он сделает это... Пожалуйста. Я прошу всего один день... Вы молчали целый год, подождите всего один день...
– Вы думаете, я такой? Что мы вернёмся, и я сразу же всё расскажу ему? Вы так думаете?
– А зачем тогда?- Ания смахнула ладонью слёзы с правой щеки, и потянулась сквайру навстречу.
– Да нет же!
– Я люблю его! Я всё время любила его, ещё до свадьбы с этим... бароном,- заговорила быстро срывающимся голосом, словно боялась, что её перебьют и не дадут договорить.- Но меня никто не спрашивал, за меня всё решил опекун. А барону нужен был только наследник, потому что сына своего он ненавидел и пытался убить...
При этих словах Эрвин нахмурился. Да, ему это было знакомо, предательство близких людей, тех, от кого бы не ожидал никогда. Вспомнился этот барон Арвинский.
– А как сейчас он оказался вдруг среди людей графа Мард? Он предал отца... Такое не прощается...
– Он перешёл в род матери, она была из людей графа. Он - ребёнок перемирия. Но барон ненавидел свою жену и своего сына... Поэтому он обвинил и его, и меня в связи. Это был только повод избавиться от него! Да мы тогда... Господи... У нас и не было-то ничего! Его он вышвырнул на улицу в чём был, в январе... Со сломанной рукой... Он избил его своей проклятой тростью... Он сам сломал ему руку... Боже, зачем я всё это говорю? Какая уже разница?- прошептала, стирая слёзы с лица, но Эрвин не останавливал её, просто слушал все эти обрывки мыслей, чувств, переживаний прошлого. Она, в самом деле, любила его, его, своего барона из Арвина, столько всего она успела рассказать о нём, а не о себе.
– А вы? Что он сделал с вами?
Баронесса прикрыла глаза с невыразимой усталостью.
– Он морил меня голодом и холодом, хотел, чтобы я совершила самоубийство, угрожал убить меня... повесить, и выдать, будто это я сама... Он бил меня... обзывал грязными словами... Он... Он вышвырнул меня в монастырь... Меня спас его проклятый кубок... За мной не было вины, и я пила из него...- При этих словах Эрвин нахмурился, не понимая, почему она смогла пить из кубка после всего?
Ания заметила его недоумение и добавила: