На свои круги
Шрифт:
– У меня не было ничего с бароном тогда, если поцелуй не считать изменой! Да и что было-то?- Она резко передёрнула плечами.- Мы и были-то вместе всего один раз в этой "Пропавшей подкове..."- прошептала чуть слышно, и Эрвин почему-то верил ей, верил без всякого волшебного кубка каждому её слову.
Что это? Ночь откровений? И что ему делать теперь со всем этим?
Эрвин вздохнул, глядя на убитую горем баронессу.
– Вы хоть сказали ему про сына?
Она дёрнулась, будто её ударили, до этого смотрела в сторону, а тут вдруг полосонула по
– Нет! Конечно же, нет!
– Почему? Он - отец и должен знать об этом...
– Какая теперь уже разница?- повысила тон голоса.- Артин болеет, не всё ли равно, кто там его отец? Тем более, вам, какое до этого дело?- Она почему-то вспылила, набросилась вдруг, как кошка, защищающая своих котят от неожиданной собаки.- Вам-то что? Теперь дело за бароном, что он решит!
Эрвин отвернулся от неё. Да уж, он-то решит.
– Я сейчас выйду за дверь, а вы разденьтесь, не сушите на себе мокрое, там есть ещё одно одеяло. Здесь тепло, не замёрзнете... Я вас не трону, не бойтесь...
Вышел. Ания сидела, не шелохнувшись. К чёрту всё! Не хотелось жить, не то что не заболеть или остаться в мокром. Всё, во что она верила, чем жила всё это время, пришлось вывернуть наизнанку, да и перед кем? Кто он такой? Какой дьявол его послал в её жизнь?
То сокровенное, чем она жила весь этот год, та тайна, от всех сокрытая, та нежность, любовь, подарившая ей сына - всё вытоптано теперь ногами этого вот... Всего доброго, что с ней было, он коснулся... Всё видел, всё знает... Всё, что лелеяла она в самых уголках своей души... Почему? Почему так? Господи... За что? За что так со мной?
Он вернулся и понял, что она даже с места не сдвинулась.
– Ну, что вы? Я же вам дал возможность...
Остановился рядом беспомощно, понимая, что не может же он сам её раздевать, это уже ни в какие ворота.
– Миледи?
Она медленно перевела взгляд ему на лицо, смотрела снизу вверх, потом разомкнула сухие губы:
– Вы понимаете, что вы убили меня?- шепнула вопрос.- Я не хочу встречаться с ним после всего... Я знаю, как умеет он отравлять жизнь другому... Просто убейте меня... сейчас... здесь... У вас же есть кинжал?
– Что?- Он не верил тому, что слышал.
– Он умрёт, он уже, наверное, умер за эти три дня... И этот старый урод не будет мучить его... А я к нему не вернусь... Опять всё это пережить? Никогда! Никогда я не позволю...
– Да о чём вы?- Эрвин отмахнулся от её слов, хотя в душе ужасался тому, что слышал.- Кто вам сказал, что ваш ребёнок умер? Да что это с вами? Совсем умом тронулись? Вставайте!
Он взял её за руку и потянул на себя, хотя сколько раз клялся себе, что не притронется к ней, после того, как из-за неё его чуть не убили, решил для себя так.
– Нет!- Она резко вырвала руку.- Вы - хороший слуга моего мужа... Вы хорошо ему служили и служите... И дальше будете служить...
Эрвин остановился, опуская руки. О чём она? Точно, на этой почве тронулась умом. Что себе в голову втемяшила? И что теперь делать?
– Ладно.- Он вдруг опустился перед ней на одно колено, прямо так, завёрнутый по пояс в одеяло, спадающее до самого пола. Поймал баронессу за руку, несмотря на все усилия, удержал её в ладонях. Заговорил спокойно:- Давайте сделаем так... Я - Эрвин, в данный момент оруженосец барона Элвуда Дарнтского, клянусь перед Богом, Пресвятой Девой, ангелами и всеми святыми, что никогда, пока я живу, пока могу дышать и держать оружие, я не совершу зла, не принесу вреда вам и вашим детям, я буду служить вам верой и правдой всеми своими действиями, словами и помыслами. И если я нарушу свою клятву, пусть Бог покарает меня и моих потомков.
Ания смотрела на него, распахнув от безмерного удивления и рот, и глаза, и, кажется, даже сердце. Что это? Что он делает?
– Согласны ли вы принять мою клятву?
– Я... Я не знаю...
– Скажите, да или нет?
– Да...- ответила на выдохе, не до конца понимая, что происходит.
Эрвин поднялся, продолжая держать её за руку.
– А теперь вставайте!- Дёрнул с силой на себя, поднимая баронессу со скамьи.- Ваш ребёнок жив. Завтра утром мы пойдём в вашу церковь, и вы будете просить у Богоматери выздоровления вашему сыну. Хорошо? После завтра мы поедем обратно. Я ничего не расскажу вашему мужу о бароне Арвинском, всё будет так, как было весь этот год. Я буду молчать, как молчал до этого. Хорошо? А сейчас вы должны снять мокрую одежду, распустить волосы и лечь в постель. Это вы понимаете?
Его голос был твёрдым и решительным, не терпящим возражений, и Ании не оставалось ничего, как только согласно кивнуть.
– Хорошо... Значит, раздевайтесь.
Сам принялся развязывать на ней шнуровку лифа, и Ания, как во сне, стала помогать ему. Когда Эрвин понял, что она справится и без него, он отвернулся и ушёл к камину, долго ворошил угли кочергой, думая обо всём этом, о своей клятве, о последствиях её. Когда обернулся, баронесса, оставшись только в нижней рубашке, стояла босиком на полу и расплетала мокрые волосы.
Слава Богу, он добился от неё, чего хотел, правда, чего это ему стоило.
– Ложитесь. Я вас укрою.
Она послушалась и в этом, легла, и Эрвин закрыл её одеялом, сосредоточенно подоткнул все углы.
– Ваш шрам...- шепнула вдруг баронесса.
– Не будем сейчас об этом...
– Вы получили его не в бою? Ведь так?
– Я получил его от человека, которому доверял, кто был моим родственником, и он думает, что я не выжил. Я не хочу, чтобы он знал, что я ещё не умер...
– Ого...- протянула задумчиво.
Ничего. Завтра утром она будет думать, что это было во сне, этим успокоил себя Эрвин, и пошёл развешивать по стенам мокрую одежду баронессы. Через момент услышал ровное дыхание и понял, что и сам смертельно устал. Предыдущую ночь он спал на полу, эту придётся спать на скамье, да и от ночи-то осталось совсем чуть-чуть. Но состояние было такое, что он готов был заснуть даже стоя. Этот день был слишком длинным.