На темной стороне луны

Полынская Галина Николаевна

– Я вообще все имею. В виду. Интересно, как с политикой станет, изменится ли в лучшую сторону?

– Думаю, что если и изменится, то не скоро, - подал голос Мойша, никому ни до чего нет дела.

– Это верно, - согласился профессор, - не хотите ли чаю, господа?

– Не плохо было бы, - кивнул Маяк.

– Я тоже не откажусь, - сказал Михалыч.

– Ну, и я за компанию, - Арбуз лениво открыл глаза, которые на солнце казались совсем прозрачными.

– Тогда я сделаю вам свой фирменный, с тремя капельками рома. Мойша, ты развлекай

гостей, а я сейчас.

Оставив трубку на скамейке, Лев Абрамыч ушел.

– Хороший он у тебя, Мойша, - задумчиво произнес Михалыч, - всем бы такого.

– Это да, - кивнул терьер, - мне с ним повезло, спокойный, очень образованный, всегда есть о чем поговорить, голос никогда не повышает и что самое главное, с ним нет никаких неприятностей... Так, надо посмотреть, осталось ли там ещё чего-нибудь из еды.

– Зачем?
– удивился Михалыч.
– Мы уже сыты.

– А вон, смотрите, Термит идет.

Термит был маленьким и на редкость въедливым песиком, связываться с ним никто не хотел, потому что иметь Термита в друзьях было гораздо лучше чем во врагах - язык у него был подвешен что надо. Он был дворнягой, но по этому поводу не печалился, так как не представлял, чтобы им кто-нибудь командовал, а никто не представлял, как с Термитом можно ужиться под одной крышей и даже в одном квартале.

– Привет, ребятки, - сказал он, присаживаясь на крыльцо рядом с Маяком.
– Как дела?

– По-разному. Ты перекусить?

– Нет, я сыт, просто пообщаться, поделиться новостями, так сказать. Вы слыхали, хозяин Групера и Матроски приволок какую-то чудо-рыбку?

– Слыхали, - довольно хмыкнул Михалыч. Узнать какую-то новость вперед Термита было неслыханной удачей.

– Неужели?
– огорчился он.
– Как же это я так... А что, может, вы её уже и видели?

– Видели, видели, - продолжал наслаждаться Михалыч.
– Групер сразу же нам показал. О, что это за рыбка! Просто чудо, а не тряпка... то есть я хотел сказать, красоты она необыкновенной, аж дух захватывает, так бы весь день и смотрел, как она букашек жрет...

– А вот и чай, - на крыльцо вышел профессор с подносом в руках.
– О, у нас ещё гости.

– Здравствуйте, Лев Абрамыч, - сказал Термит, - я не помешаю?

– Нет, что Вы, присаживайтесь, я сейчас ещё чашку принесу.

– А как её зовут?
– продолжал расспросы Термит.
– Имя ей дали?

– Дали, - хмуро сказал Арбуз. Термита он не любил. Тем более в состояние душевной гармонии, в коем он в данный момент пребывал, Термит вообще никак не вписывался.

– Ну и как же её назвали?
– нетерпеливо спросил Термит, видя, что Арбуз замолчал.

– Селедка!

– А что, мне нравится!
– засмеялся Мойша.

– А, это вы, значит, шутите, - догадался Термит, - ну - ну...

Вскоре вернулся профессор и принес ещё чашку. Пока он разливал чай, все расселись вокруг подноса.

– А у меня ещё есть новости, - не унимался Термит, решивший, во что бы то ни стало, поддержать

свой авторитет, - эту вы наверняка не слышали, потому что я сам её только что узнал. Вы хозяина Француза знаете?

– Француза знаем, а вот его хозяина не очень, - задумался Михалыч.

Француз был большим черным догом, изображающим из себя последний очаг вымирающей культуры и аристократии, поэтому до общения с простыми смертными не сходил. Его хозяин вел себя примерно так же и любил путешествовать, во все поездки он неизменно брал с собою и пса.

– Так вот, - продолжал Термит, - его хозяин ездил куда-то за моря-океаны, и знаете, что привез?

– Что?
– заинтересовался профессор.

– Обезьяну!

– Ух, ты!
– удивился Маяк.
– А зачем она ему?

Такого вопроса Термит не ожидал.

– Ну, я не знаю, - растерялся он, - для красоты, наверное.

– Значит отражения в зеркале ему уже мало, он ещё и обезьяну приобрел, - покачал головой Мойша.
– Породистая обезьяна-то хоть?

– Наверное...
– Термит задумался.
– Породистая. Обезьяньей породы.

– А она большая или маленькая?
– продолжал любопытствовать профессор.

– Я не знаю, маленькая, наверное, а что? Есть какая-то разница?

– Да, есть, если обезьянка маленькая, то у неё есть шанс оказаться на улице.

– Почему?
– удивился Арбуз.

– Потому что в неволе маленькие обезьянки не умеют себя вести так, как бы хотелось людям, они не приспособлены жить в доме, ко всему вдобавок, это довольно хитрый и зловредный зверек. Обезьянка быстро достанет хозяина и если он её не продаст, то выгонит.

– Неужели в нашем полку прибудет?
– вздохнул Михалыч.
– Нам ещё только обезьяны не хватало!

– Впрочем, ничего нельзя утверждать наверняка, - развел руками профессор, - я же просто предполагаю, она может оказаться умной и приспособиться к новой жизни.

– Пусть обезьяна будет счастлива и пусть она живет дома, - вздохнул Михалыч, - не нужна нам такая головная боль, своих проблем хватает, а тут ещё о ней заботиться, не бросишь же на произвол судьбы заморского гостя?

– Это так, - согласился Маяк, - обезьяна нам совершенно не нужна.

– Вечереет, - сказал Михалыч, глядя на небо, - пора мне, пожалуй, скоро Пантер на прогулку выйдет, мы с ним договорились встретиться у овощного магазина.

– Пожалуй, нам всем пора, - сказал Арбуз, - не будем Вас задерживать, профессор.

– Ну что вы, всегда рад поговорить с вами, заходите почаще.

– Обязательно.

Они попрощались, Арбуз, Михалыч и Маяк пошли к дороге, следом потрусил Термит.

– Ты сейчас домой, Арбуз?
– спросил Михалыч.

– Да, куда же еще.

– Слышал у тебя новый дом?
– оживился Термит.
– Причем дом не из бедных?

– Да, это так. Ладно, пойду я.

– Удачи, тебе, Арбуз, - пожелал Маяк.

– Увидимся.
– Арбуз помахал лапой и скрылся среди домов.