На то и волки
Шрифт:
— Барс, — сказал Данил. — Где «большой»?
— Не появлялся пока.
— Вот и лады, — сказал он. — Я буду часика через два, если кто спросит.
И отключился. Решение нужно было принять быстренько. Если бы Клебанов сразу поехал к Светке, «рафик» повернул бы не налево, а направо, к мосту. И если бы они узнали про хату в Северо-Восточном и дернули туда, «рафик» опять-таки свернул бы к мосту. А вот областное УВД — как раз в той стороне, куда старлей соизволил проследовать…
Лады. Никакого толку не будет от Светки,
Откуда такая спешка? Местный РУОП был конторой резкой и не привыкшей отступать (что, правда, не означало, что контора эта витала в облаках, оторвавшись от замысловатых реалий жизни). И все же… Ладно, убийство, крайне смахивавшее на заказное. Ладно, германская пушечка при трупе. Ладно, бочком и краешком замешан «Интеркрайт». И все же это не основание поднимать спозаранку молодого волчишку из РУОП и заставлять его крутиться так, что искры брызжут из-под когтей. Хватило бы и уголовки на данном этапе. Значит…
Значит, толкование одно — что-то есть у них в загашнике. И это не финансы — иначе навалилась бы налоговая, да и то в случае особо серьезном. А особо серьезного-то и нету… Неужели Ванятка, друг детства, все же утаил что-то? Конечно, он после этого последняя сука, но с поезда все равно не спрыгнешь, будешь отрабатывать скушанный хлебушко не потому, что принуждают, а оттого, что сам себя обязанным чувствуешь, обреченным на верность. Не одним ведь самураям дано, бля…
Он аккуратно притормозил у нужного подъезда, позади новехонькой «Тойоты» с европейским левым рулем, той, что кличут «круглой». «Тойота» была совершенно идиотского розово-сиреневого колера и сверкала лаком, понятно, как сапоги у гусара.
Данил, абсолютно автоматически зафиксировав в памяти номер тачки, не спеша пошел вверх по лестнице. Хвоста по дороге не было, да и сканер-перехватчик он все время держал настроенным на милицейские частоты, но никаких подозрительных переговоров не услышал. И во дворе никого подозрительного не засек, что, впрочем, не есть повод для беспечности — если захотят следить всерьез, ты их не увидишь и не услышишь. Могли прилепить к машине и «пищалку», но это вряд ли — как-никак не в Европах, что-то не слышно было о таком прогрессе, разве что столичные заявятся… В конце-то концов, ничего противозаконного он не совершает и не замышляет даже…
Навстречу попался рослый хмырь, упакованный по фирме — да не в Гонконг и не в Индию, а в натуральную Западную Европу. Но все равно вульгарностью так и перло — шестерка высокого полета, только-то и всего. Как раз для розово-сиреневой «Тойоты». Прошел, не видя, небрежно задел литым плечом — фирмовая наклейка с солнечных очечков, понятно, не отклеена, жует резинку и думает, что он Чак Норрис, благо под полой чего-то такое топырится…
Данил ради интереса приостановился. Внизу мягко, почти неслышно заворчал мотор. Точно, сел в «Тойоту». Ну и хрен с ним, так и так отложился в памяти…
Он нажал белую кнопку. Звонок мелодично замяукал. Дверь распахнулась моментально.
— Вот так откроешь однажды — а тебе в лоб вместо привета, — сказал Данил. — И поплывут вещички вереницей…
— Но остается надежда, что сначала все же изнасилуют на совесть… — мечтательно сказала Светка, поборов легкое удивление. — А я-то…
— А ты-то думала, что это мистер из «Тойоты» вернулся? — Данил без приглашения прошел в прихожую и уверенно свернул в комнату.
— Ох, милый, я тащусь… Неужели соизволил следить?
— Дедукция, самая примитивная, только и всего, — Данил сел в кресло, вынул сигарету и огляделся.
Тут и пионер сообразил бы, чем хозяйка занималась долго и старательно — на тахте икебана из простыней в художественном беспорядке, бокалов два, видеокассеты грудой по ковру, а на экране мельтешат голые шлюхи в сложном переплетении, вроде бы среди них иногда мелькает и мужик, но Данил не стал особенно присматриваться. Поднял за горлышко увесистую черную бутылку, держа двумя пальцами, оглядел:
— В «Бахусе» — двести штук. Настоящий. Прогрессируешь, подруга?
— Коли друг не жмот… — безмятежно сказала Светка, влезла с ногами на тахту и тоже потянулась за сигаретой. — Господи, ты и бутылочку-то держишь так, чтобы не оставить отпечатков. Ну, волчарик… Ты не грохнуть ли пришел бедную разведенку?
— Размечталась.
— Ну, тогда хоть трахнул бы…
— Перебьешься, — он повернулся к видаку и ткнул пальцем в крохотную клавишу. Незакомплексованные будни простых западноевропейских трудящихся исчезли с экрана. Заодно Данил вырубил и телевизор.
— Что это ты с утра такой вежливый?
— Съел что-нибудь, — кратко сообщил Данил.
Светка, поджав ноги, разглядывала его с капризным любопытством. Черт ее знает, как ей это удавалось, но она и сейчас была свежа и прекрасна — с полурассыпавшимся узлом белокурых натуральных волос, в чисто символически запахнутом халате, с подозрительно блестевшими щеками, еще не отмывшаяся после мужика. Как всегда, ее хотелось не просто иметь, а люто насиловать до упора. Потому-то бедный Вадик с ней и выдержал пять лет — тут сломается и кто покрепче…
— Ну, и что это за мэн с «Тойотой»?
— Нет, правда, взревновал?
— Надейся… Просто интересно.
— А… Вроде тебя — работает на фирме, все у него схвачено, все у него есть…
— Ну, так уж и вроде меня?
— Ах да… Ты же у нас герой-андроповец. Или кто там, крючковец? Честный частный дефектив… Коньяк будешь?
— За рулем. И дело есть.
— Ну, я тогда купаться… На скорую руку, — она соскользнула с дивана, не озаботившись запахнуть халат, и направилась в ванную.